Скрипач - [35]
Легкой тенью выскользнув из подъезда, я направилась к выселенному дому, как раз к тому подъезду, где по ночам на третьем этаже творилось что-то, на мой взгляд, странное. Страшно не было нисколечко. Вся эта затея напоминала мне детскую игру в «Казаков-разбойников». Что могло случиться со мной среди бела дня в родном дворе?
В подъезде пахло мочой, пылью и чем-то горелым. Я прислушалась, но не уловила никаких посторонних звуков. Все верно, сатанисты, или кто они там, являются поздно вечером, а бомжи в это время шныряют по городу в поисках пустых бутылок, местных же наркоманов после убийства Светки распугала милиция, которая на всякий случай тщательно прочесала весь дом от подвала до крыши.
Перед нужной мне дверью я остановилась. Что-то мешало переступить порог, какое-то тревожное чувство.
Я осторожно дотронулась до грязной металлической ручки и тут же отдернула руку. На пальцах остались темные липкие следы, похожие на человеческую кровь или вишневое варенье. «Я здесь еще заразу какую-нибудь подцеплю», — подумала я с отвращением и, вытерев руку об стену, толкнула дверь ногой.
Рассмотреть пустую квартиру я не успела, потому что в этот момент сзади кто-то тихо подошел и ловко набросил мне на голову грязный, вонючий мешок из-под картошки. Я взвизгнула. Мой звонкий голос, который ни разу не подводил меня, застрял в горле, а вместо отчаянного вопля с губ сорвался лишь слабый стон. Я ощутила резкую боль от удара. Голова вяло мотнулась, и я провалилась в гулкую, звенящую пустоту…
Не знаю, сколько времени я находилась без сознания, потому что когда пришла в себя, то передо мной по-прежнему была темнота. Потом до меня дошло, что рот мне заклеили скотчем, руки-ноги надежно связали, а глаза завязали плотной повязкой. Я лежала спеленатая, как младенец, на чем-то мягком, пахнущем клопами. Вот только тогда мне стало по-настоящему страшно, на розыгрыш это не было похоже совершенно.
— Ты ее, часом, не убил? — услышала я незнакомый сиплый мужской голос. — Учителю не нужна мертвая девка. Для его ритуала годятся только живые.
— Слышь, Белый, ты не видишь, что ли? Дышит она.
— Не нравится мне все это, Старый. Учитель нам ничего не поручал, а инициатива, сам знаешь, наказуема.
— Белый, не гнуси, — возмутился тот, кого звали Старым, — Учитель еще и спасибо нам скажет. Он только объявит охоту, а тут мы — нате, пожалуйста, есть у нас для вас подарочек. И не надо будет рыскать по городу в поисках жертвы.
Ох, не понравились мне эти разговоры про жертву, охоту и ритуал какой-то. Почему-то сразу вспомнилась Светка с распоротым животом и перерезанным горлом. Уж не эти ли сволочи так над ней поиздевались?
Бабушка Соня всегда учила меня: «Машутка, запомни, детка, в любой ситуации надо сохранять свое лицо и держать себя достойно, потому что никто не знает, когда предстанет перед Богом. Молодые о смерти не задумываются, а старики хоть и думают, но все грехи отмолить не успевают». Легко ей было говорить. Интересно, как можно вести себя достойно, если тебя связали так, что ни рукой, ни ногой пошевелить не можешь и рот заклеен? Знала бы бабушка, в какое дерьмо вляпается ее единственная внучка, может, что-нибудь более полезное посоветовала. И ведь винить некого, никто меня в эту берлогу на аркане не тянул.
Я почувствовала, как холодные пальцы задирают на мне свитер и чем-то острым проводят линию от пупка до груди, похоже на нож.
— Слушай, а может, мы ее того, ну, сами оприходуем? — судя по голосу, это был Белый. — Но сперва трахнем. А что? Ничего так девка. Слышь, Старый, это же наша добыча, и мы сами можем распорядиться, как считаем нужным.
Я больше не могла изображать обморок и замычала.
— Смотри-ка, очухалась кукла. Боится.
— Все они боятся, — хохотнул Старый, но потом серьезно добавил: — Нет, Белый, нельзя. Учитель нам этого не простит. Он любит, чтобы все было правильно. Вот распорет ей брюхо, раскидает кишки и погадает по ним, когда нам ждать ЕГО и что делать дальше.
— Думаешь, что ОН и в самом деле к нам явится? — спросил Белый с сомнением. — Что-то я начинаю сомневаться. На фига мы ЕМУ нужны? Есть люди поинтереснее.
— Раз Учитель говорит, значит, так оно и будет. Дьявол своих не бросает. Надо только все сделать правильно, и ОН придет к нам. Слышь, Белый, а что бы ты у НЕГО попросил?
— Найду, что попросить, лишь бы ОН пришел. А что сам Учитель говорит? Что-то от него давно никаких новостей.
— Сказал, чтобы ждали и не рыпались. Учитель ЕГО слышит. Он сказал, что дьявол уже здесь, где-то рядом ходит. Скоро ОН и нас найдет, надо только все правильно сделать, чтобы вся работа прахом не пошла. Осталось еще три ритуала и все.
Это было похоже на разговор двух сумасшедших, и мне стало страшно до ужаса. Я поняла, что в любой момент эти маньяки могут сделать со мной все, что захотят, а я даже закричать была не в состоянии. От бессилия и страха меня стало знобить. Я тряслась, как в лихорадке, и ничего не могла с собой поделать.
— Смотри, она замерзла, — заметил мое состояние Белый, — может, накроешь ее курткой? Чего ты ее раздел-то?
— А чтобы потом меньше мороки было. Ничего, сейчас я ее согрею так, что запомнит на всю оставшуюся жизнь, — хрипло ответил Старый и принялся стягивать с меня джинсы, — а жизнь эта у нее будет короткой.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
Он следовал за ней, потому что хотел обладать. Она поверила ему, потому что хотела острых ощущений. Есть поговорка, что любопытство может убить… но Валериэн Кимбл начинает понимать, что его удовлетворение может стать еще хуже. Четырнадцатилетняя Валериэн живет в эпоху, когда мерзавцы и плохие парни изображаются как романтический идеал, а герои устарели и скучны. Поэтому, когда Гэвин Мекоцци, гениальный, но странный парень-одиночка из ее школы, начинает проявлять к ней интерес после случайной встречи в зоомагазине, Вэл заинтригована.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…
Глубокий тыл во время Великой Отечественной войны. "Коктейль Молотова", изготовленный пареньком для фронта, может обернуться ГУЛАГом для его отца. Или преследовать в поколениях. И в современном мире внук, стоя над гробом деда, пытается постичь смысл перекрещенных молота и серпа – тоже своего рода крестное знамение. "Сжечь за собой мосты" – значит отрезать себе всякую возможность к отступлению. А в случае поджога моста впереди себя – значит действительно видеть выход, но сознательно лишить себя возможности им воспользоваться…
«Если тебе предложат нечто совершенно непотребное, точно выходящее за рамки общественной морали, да настолько откровенно, что станет стыдно рассказать даже самой близкой подруге, то в котором часу ты согласишься?». Вот и героиня не имела ни шанса устоять перед личными демонами, толкающими ее с головой в водоворот страсти и похоти. Девушка желала познать себя и свою сексуальность, давно утерянную в скучном браке, а осознав, с какой легкостью принимает приглашение малознакомого мужчины, окончательно уверовала в свое превосходство перед обществом – людьми, чьи страхи не дают им наслаждаться жизнью в полной мере.
Мрачный рассказ о человеке, попавшем в лапы ужасной системы. Проходя по её конвейеру, он узнает очень важное о себе, о человечестве, о мирах и о самой системе.