Скрипач - [33]

После этих слов она резко дернулась, побледнела, схватилась рукой за сердце и стала хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Она еще что-то прохрипела, но я не смогла разобрать ее слов, потом вдруг замерла и осела на стуле, как будто из нее вдруг вынули позвоночник — не человек, а тряпичная кукла.

Однажды я уже такое видела, почти так же умерла от сердечного приступа моя бабушка Соня.

— Нина Ивановна, что с вами? — запаниковала я.

Но колдунья ничего не ответила. Я вскочила и принялась искать пульс, сначала на шее, потом на запястье. Пульса не было. И тогда я запаниковала по-настоящему.

— Галка! — заорала я. — Галка, иди сюда!

Измаявшаяся в одиночестве, моя подруга не заставила себя долго ждать. Она возникла в дверях почти моментально. Я даже заподозрила, что она стояла и подслушивала.

— Что случилось? — спросила Галюня заинтересованно.

— У тебя мобильник с собой? Звони в «скорую», быстро!

— А в чем дело-то? — продолжала расспрашивать подруга, чем вывела меня из себя.

— Ты что, не видишь? — заорала я во весь голос. — Ей плохо, у нее пульса нет. По-моему, это сердечный приступ. Давай же, звони уже!

Но Галка почему-то не спешила. Она подошла к Нине Ивановне и деловито ощупала ее руку в поисках пульса. Так и не обнаружив того, что искала, Галка с унылым видом констатировала смерть:

— Все, бабке хана. Померла старушка.

— Да это я и без тебя знаю, — меня начала бить нервная дрожь, — ты в «скорую» звони.

— Зачем? — поразила меня подруга своим вопросом. И тут же объяснила: — «Скорая» приедет минимум минут через пятнадцать, хотя и это вряд ли. А бабка уже померла. Не помогут они ей — времени маловато осталось.

— И что ты предлагаешь? — ошалело поинтересовалась я. — Надо же что-то делать. Человеку необходимо помочь.

— Ей уже не поможешь, — спокойно возразила мне Галка, — а мы себе только неприятности наживем. Да нас менты задолбают так, что мало не покажется. Тебе оно надо?

— При чем тут менты?! — возмутилась я. — Она же умерла естественной смертью. Мы-то здесь с какого бока? Но нельзя же ее здесь так оставлять.

— Можно и нужно, — спокойно возразила Галина. — А кто знает, может, это ты ее довела до сердечного приступа, а?

Увидев мое возмущенное лицо, она рассмеялась, и смех этот над телом только что умершей женщины показался бы мне воистину сатанинским, если бы я не знала свою подругу с детства. Галкин прагматизм порой граничил с откровенным цинизмом. Она всегда точно знала, как правильно поступить, чтобы потом не пришлось платить по счетам слишком дорогую цену. Инстинкт самосохранения у Галюни был развит сверх всякой меры, как у диких животных.

— Успокойся, я так не думаю, но милиция может подумать. Мы ведь с тобой последние, кто видел ее живой. Маня, да шевели же ты хоть иногда мозгами! Нам надо сваливать и никогда никому не говорить, что мы здесь когда-то были. И учти, что если ты жаждешь встречи с ментами, то ты должна быть готова к тому, что тебе придется рассказать все. И то, зачем ты сюда пришла, и то, о чем вы говорили, и про свои приступы лунатизма тоже. Вот и подумай сама, нужно тебе это или нет.

Мне это было совершенно ни к чему, и с тяжелым сердцем, как будто я совершаю какое-то страшное преступление, я согласилась с подругой. По дороге я успокаивала себя тем, что Нине Ивановне действительно никто бы уже не смог помочь, но на душе было так гадко, что хоть волком вой. Впервые поддалась на Галкины уговоры, и вот чем все это закончилось.

— Да ты не дрейфь, подруга, все будет нормально, — успокаивала меня Галюня. — Проведут экспертизу, узнают, что бабка ласты склеила сама, без посторонней помощи, и даже не подумают кого-то искать. Оно им надо? Менты тоже люди, им лишняя работа не в радость. Так что ты, мать, дыши свободно и забудь про все, что видела.

Глава 9

Неделя прошла на удивление тихо и мирно. Скрипач куда-то пропал. Прекратились его ночные концерты, да и сам он нигде не мелькал. Тишина за стенкой меня огорчала. Жизнь быстро вошла в свой привычный ритм, и это меня почему-то совершенно не радовало. Без Ника все стало пресным, плоским и бесцветным. Мне оставалось только удивляться тому, как я могла раньше так жить, до того, как в «Империи» увидела его. Порой мне казалось, что он переехал на другую квартиру, и сердце начинало ныть, как больной зуб. Слова умершей ведьмы уже на следующий день стали казаться мне полным бредом или талантливой инсценировкой. Нина Ивановна, видимо, так старалась убедить меня в своем магическом даре, что сама поверила в этот вымысел, за что и поплатилась.

Интересно, как она, такая ясновидящая, не смогла предугадать, что через несколько минут умрет от сердечного приступа, и даже не позаботилась о таблетках? Ладно, с ней все ясно — это ее бизнес или увлечение, не важно, но как я могла купиться на эту сказку о дьяволе в человеческом обличии? Впрочем, здесь-то как раз ничего удивительного не было. Мерзкая погода, паршивое настроение, район новостроек с темными остовами недостроенных домов и подъемными кранами, похожими на огромные виселицы — что еще надо, чтобы поверить в любую мистическую чушь?