Скриба - [137]

С замиранием сердца она подбежала к Библии в изумрудном переплете, где ее отец обычно хранил самые важные документы. «Если со мной что-нибудь случится, ищи в ней», – неоднократно наставлял он дочь.

Тереза схватила Библию, даже не заглянув внутрь, и собрала все попавшиеся на глаза кусочки пергамента. Также она взяла палочку для письма, перья и вощеную табличку. Последний раз оглядев помещение, она сломя голову бросилась оттуда, словно дьявол гнался за ней в надежде похитить душу.

По возвращении в крепость Тереза столкнулась с Алкуином. Она попыталась уйти от ответа на вопрос, где была, однако монах цепко взял ее за руку и отвел в укромное место.

– Ходила искать отца, – ответила Тереза, вырывая руку.

Алкуин поверил ей. В конце концов, не может же он бесконечно удерживать ее внутри крепостных стен.

– Удалось ли тебе что-нибудь выяснить?

Девушка печально покачала головой. Тут Алкуин заметил рану от удара камнем, и ей пришлось рассказать о столкновении с Корне. Затем монах попросил следовать за ним.

В скриптории, когда она села, Алкуин еще некоторое время в молчании ходил из угла в угол, словно сомневаясь, стоит ли ей рассказывать о случившемся.

– Ну ладно, – наконец решился он. – Однажды я заставил тебя кое-что пообещать, но ты не сдержала слово, поэтому теперь мне нужно быть уверенным, что эту чрезвычайно важную тайну ты сохранишь.

– Еще одно чудо? Простите, но я по горло сыта вашими выдумками.

– Послушай меня, – Алкуин сел. – Есть вещи, которых ты пока не понимаешь. Любовь не бывает ни абсолютно чистой, как ты ее себе воображаешь, ни абсолютно порочной, что бы я тебе ни говорил. Точно так же и люди не могут быть только недобрыми и грешными или праведными и милосердными. Их поступки зависят от их устремлений и желаний, а иногда – и гораздо чаще, чем может показаться, – от присутствия злого начала. – Алкуин поднялся и вновь принялся бродить по скрипторию. – Настроения людей так же переменчивы, как погода: то она теплая, солнечная, урожайная, а то ветреная, студеная и лютая, будто враг. Что есть истина, а что – ложь? Обвинения, которые выдвигает против тебя Корне, подтвержденные его родственниками и друзьями, или версия событий, которую защищаешь ты, считая ее единственно верной, а себя – невиновной? Скажи, Тереза, не кроется ли в твоей душе злоба или обида?

Девушка прекрасно знала, кто виноват, однако предпочла промолчать.

– Что касается чудес, – продолжил Алкуин, – то я пока не видел ни одного. По крайней мере такого, которое полные невежды сочли бы чудом. Однако подумай: как доказать, что ты действительно не воскресла? Ведь что-то вытащило тебя из огненного ада, и направило в горы, и заставило повстречаться с Хоосом и тем охотником, которые тебя спасли, с проституткой, которая тебя приютила, и со мной, когда ты искала врача? Неужели ты полагаешь, что тут обошлось без Божественного вмешательства? – Алкуин внимательно посмотрел на девушку. – В конце концов, я лишь пытался защитить тебя, сочинив историю про чудо, но, уверяю тебя, мной руководил Всевышний. Он предначертал твою судьбу, о которой ты даже не подозревала, которая открылась тебе только сейчас и в которой твой отец всегда играл большую роль.

Тереза глубоко задумалась. Кое-чего она не понимала, но слова Алкуина показались ей искренними. Монах подошел к столу, где обычно работал Горгиас, оперся о него обеими руками, а когда убрал, на пыли остались четкие следы.

– Твой отец сидел на этом самом месте, здесь провел он последние месяцы, трудясь над документом, важность которого для христианства трудно переоценить. А теперь ответь – готова ты принести клятву?

Тереза, немного напуганная, кивнула и повторила вслед за Алкуином, что никогда, даже под страхом вечной муки, не расскажет того, что узнает об этом документе, после чего благоговейно поцеловала Библию, на которой клялась. Хоос, естественно, тоже ничего не должен знать. Затем Алкуин положил Библию туда, где остались следы его рук, и стал рассматривать следы, оставленные палочками для письма Горгиаса. Спустя несколько минут он попросил Терезу тоже взглянуть на них.

– По словам Уилфреда, твой отец исчез около месяца назад, а Генсерик погиб примерно две недели спустя. Что ты можешь сказать об этих отпечатках?

Тереза внимательно их рассмотрела – вот следы от рук Алкуина, вот от палочек, а вот еще два, маленьких и продолговатых.

– Не знаю… просто следы на пыли.

– Взгляни еще раз: следы моих рук совершенно чистые, а эти два, – он указал на продолговатые, – по форме похожие на следы от палочек, уже начали покрываться тонким слоем пыли…

– И что?

– Эти следы разные – не по форме, а по количеству собранной пыли. На левом, более длинном, ее больше, чем на правом, более коротком. – Алкуин взял ящичек, где Уилфред хранил палочку, извлеченную из тела Генсерика, достал ее и приложил к маленькому следу. – Здесь слой пыли более тонкий, следовательно, короткую палочку, которую я держу в руке и которой был умерщвлен Генсерик, взяли со стола позже, чем длинную. – Он подошел к столу, где обычно лежали книги. – А на следах от книг пыли столько же, сколько на следе от длинной палочки. Уилфред уверял меня, что кодексы и палочки исчезли отсюда вместе с твоим отцом, однако теперь мы знаем, что короткую, послужившую орудием убийства, отсюда забрали спустя несколько дней.