Скованный Прометей - [79]

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Кефисофонт.

— Ну-у, — протянул Мемнон, — мне нравится мысль, что Демарат с Амфотером не сошли с ума и не собираются драться с вами на море.

— Зачем же они тогда вышли? — удивился Ктесипп.

— Хотят сыграть с вами в старую игру на новый лад. Рассчитывают, что на сей раз роль Лисандра исполнит Фокион.

Историю позора при Эгоспотамах, случившегося на этом самом месте более шестидесяти лет назад, никому из присутствующих пересказывать не требовалось. Все знали, как афиняне под началом шести стратегов четыре дня подряд выходили на бой, а противостоявший им спартанский флот не принимал вызов. В результате стратеги потеряли бдительность, и спартанец Лисандр атаковал их, когда афиняне вернулись на берег, сняли доспехи и принялись варить обед.

— Думаешь, хотят заманить в ловушку? — спросил Фокион.

— Ну а почему нет? — пожал плечами Мемнон, — либо они тронулись умом, либо за теми холмами сидит войско.

— Откуда ему взяться? — вскинулся Ктесипп.

— Ничего не стоит подвести его к западному берегу полуострова, — мрачно сказал Кефисофонт, — и тогда досюда оно дойдёт за день.

— Ну, да, — кивнул Мемнон, — никто же разведку не проводил.

— Там наши поселенцы! — воскликнул юноша, — хоть кто-то да принёс бы весть!

— Это война, мальчик, — хмыкнул Мемнон, — на войне бывает всякое.

Ктесипп поджал губы. Обиделся на "мальчика".

— Это возможно, — сказал Харес, который всё это время стоял неподалёку, но доселе в разговоре не участвовал, — но как-то очень сложно и рискованно в первую очередь для них самих.

— Не более, чем подставной приказ Александру, — буркнул Фокион, — но тут у них выгорело.

— Что ты намерен предпринять? — спросил Мемнон.

— Атаковать, — твёрдо сказал пожилой стратег.

— Даже не проведёшь разведку? — удивился родосец. — Тебя не смущает, что они так подозрительно подставляются?

— Там же какой-то варвар заправляет, — презрительно хмыкнул Ктесипп.

— Не знаю, какова роль этого варвара, но подле него Демарат и Амфотер, а их я в помешательстве не подозреваю, — спокойно ответил Мемнон.

— Конечно меня смущает их число, — признал Фокион, — но я не собираюсь ждать, пока тут появится ещё и Деметрий. Бить врага следует по частям. И есть ещё кое-что.

— Что именно? — спросил родосец.

— Мне не дают покоя все эти слухи о Навпакте и нападениях пиратов на коринфян.

— О чём ты? — удивился Мемнон. До него трижды приукрашенные рассказы о бесчинствах мусульман ещё не доходили.

Фокион покачал головой и невнятно пробубнил:

— Малое число… Что-то тут с числом непросто…

— Так выступаем? — спросил Харес.

— Выступаем, — твёрдо ответил первый наварх.

Огромное многоногое существо пришло в движение так же, как немногим ранее его близнец за проливом.

Несколько тысяч гребцов, что в ожидании приказов начальства толпились на песчаном пляже в обнимку с вёслами и кожаными подушками, отложили их, взялись за толстые канаты. Одни вошли в набегающие волны, другие упёрлись мозолистыми ладонями в смолёные чёрные борта.

— И-и-и р-раз! Ещё! И-и-и два!

— Х-ха!

Молодому буревестнику, лишь несколько дней назад вставшему на крыло, суета двуногих представлялась хаотичной и бессмысленной. И всё же его внимание привлекло то, что плавучие острова, прибившиеся к берегу, почти полностью лишились леса, который покрывал их ещё вчера.

На кораблях убрали мачты. Триеры, напоминавшие упитанных ленивых тюленей[74], ползли к воде. Вскоре сотни вёсел взбаламутили воду, распугали всю рыбу у берега, заставили её уйти в глубину, где буревестник не мог до неё добраться. Он огорчённо развернулся и полетел на юг.

— Идут… — прошептал Андор Хивай.

Он стоял на рамбате "Падроны" и оселком неспешно правил клинок извлечённой из ножен сабли. Это занятие, как видно, успокаивало ему нервы.

Демарат, стоявший рядом, языка венгра понять не мог, но смысл угадал и ответил:

— Что не идти? Мы для них лёгкая добыча. Так думают.

Теперь уже венгр слов эллина не разобрал. Повертел головой в поисках помощи, но рядом не оказалось никого, что язык местных разумел в должной мере. Хивай, как и многие, уже запомнил полсотни слов, но этого пока для бесед не хватало.

Демарат уже немало насмотрелся на оружие пришельцев, но всё равно дивился непривычному изгибу клинка Хивая. А рядом стоял богемец Ктибор Капуста, бывший ранее доппельзольднером у ландскнехтов. Он поглаживал широченной ладонью рукоять двуручника. Коринфянин доселе и представить не мог, что кому-то удастся отковать столь здоровенный меч, да чтобы он при этом не ломался, а узкий и длинный цвайхандер Ктибора гнулся едва ли не в обруч. До чего искусны варвары.

Все богемцы собрались на рамбате. У Яна Жатецкого и Адама из Троцнова из доспехов только стальные горжеты, а у Ктибора и того нет. Зато все трое в вычурных пёстрых и пышных куртках и штанах с многочисленными разрезами, в которых виднелись подкладки кричащих цветов. На головах шляпы с перьями. Как на парад вырядились. Эти одежды поражали коринфянина едва ли не больше, чем оружие варваров. Сам он облачился в недешёвый "мускульный" панцирь и шлем с высоким гребнем, выкрашенным в чёрный и белый цвета.

От своих новых товарищей не отставали и московиты. На захваченном после дела у Курциолари "турке" Фёдор подобрал шлем-мисюрку и небольшой круглый щит, а Ветлужанин справил себе кольчугу. Оба вооружились турецкими саблями.