Скованный Прометей - [46]

— Радуйтесь, почтенные. Вы, как я погляжу, прибыли издалека? Понимаете меня?

Онорато кивнул:

— Да, уважаемый, немного понимаем. Прости, если я не очень разборчиво говорю. Скажи, добрый человек, а ты сам понимаешь меня?

— Варвары… — расслышал герцог чью-то фразу, — говорят, что собаки лают.

— Сдаётся мне, Главкипп, сей варвар лает вполне по-человечьи, не то, что твоя либийская сука. Та только выть горазда, когда ты ей под хвост задвигаешь.

Несколько человек заржали. Названный Главкиппом вспыхнул и прорычал что-то неразборчиво, чем вызвал ещё больше хохота.

— А ну заткнулись все! — властно рявкнул в сторону хозяин и вновь повернулся к гостям. — Желаете поесть и выпить, почтенные?

— Не откажемся, — сказал Онорато и положил на стол золотой дублон, — достаточно ли этого, чтобы утолить голод и жажду?

Хозяин неспешно сгрёб монету, попробовал на зуб, повертел пальцами, разглядывая королевский герб. На лице его читалось недоверие и удивление, однако, плату он принял и оценил.

— Извольте подождать, почтенные. Будет всё лучшее[49].

Он щёлкнул пальцами, подзывая раба. Отдал ему распоряжения. Какие, Онорато не расслышал, в зале снова стало шумно.

— Уважаемый, — герцог повысил голос, — у меня будет к тебе ещё одна просьба. Возможно, она покажется необычной.

В пальцах Каэтани тускло блеснул ещё один дублон.

Демарат вошёл в "Трезубец" в сопровождении молодого сирийца, раба пандокевста Дамасия. Чужаков он увидел сразу. Они сидели особняком, стол заставлен посудой с разнообразной снедью. Три кувшина-ольпы, кратер для смешивания вина с водой, чаши-канфары, рыбные блюда, хлеб, баранина, оливки, сыр. Не бедные варвары. А одеты до чего необычно.

Один в тёмно-коричневом длиннополом одеянии, будто в плащ завёрнут, а трое других… Штаны чудные. Ни на персидские, ни на фракийские не похожи. Один из пришельцев, как видно, уже захмелел и не мог усидеть на месте, стоял подле стола и что-то выспрашивал у одного из рабов Дамасия, сложив ладони чашами перед собой, будто женские груди. Демарат скользнул взглядом по его фигуре и не сдержал улыбки. Спереди полосатые черно-бурые штаны пришельца оттопыривались столь могучим хозяйством, что сей муж легко посрамил бы Приапа.

Двое его товарищей сидели скромно и даже как-то напряжённо, а третий вальяжно опирался локтем о столешницу, видать Акрат[50] уже шумел в его голове.

— Эй, Демарат! Радуйся, дружище!

Коринфянин повернулся на голос и увидел Дамасия, хозяина "Трезубца".

— Радуйся, Дамасий. Ты звал меня?

— Да, звал.

Демарат подошёл к пандокевсту, для чего ему пришлось обогнуть растянувшееся на полу тело. Рядом с поверженным истребителем вина по-скифски сидел на корточках его товарищ, покачивался и что-то мычал. Другие посетители на них не обращали внимания. Они и на пришельцев уже почти не заглядывались.

— Что стряслось?

— Ты видел этих варваров? — Дамасий кивнул на пришельцев.

— Мельком. Корабли рассмотрел. Любопытно. А с ними, как я слышал, говорил Аристогейтон?

— Говорил, когда они сошли на берег.

— И что? Они враждебны?

— Не думаю. Были бы враждебны, разве пошли бы сюда вот так, без оружия и доспехов?

— Ну, оружие у них я кое-какое вижу, — прищурился коринфянин, — смотри, это мечи? Никогда не встречал таких длинных. Разве возможно такой отковать? Он же сразу сломается или согнётся.

— А доспехи видел? Человек с ног до головы в железе. Но сюда без них пришли.

— Демонстрируют дружелюбие?

— Не иначе. Аристогейтон рассказал — они утверждают, будто прибыли из Испании. Я слышал, испанцы вроде бы служат карфагенянам. Ты не встречал такое вот диво на Сицилии?

Демарат покачал головой.

— Первый раз вижу.

— Их предводитель сносно говорит, — отметил Дамасий, — понять можно. Остальные говорят хуже.

— Судя по тому, чем ты их потчуешь, они хорошо заплатили? — спросил Демарат.

— Да. Вот смотри.

Пандокевст показал на ладони монеты.

— Позволишь? — коринфянин взял одну, повертел.

— Лёгкие, тонкие, но ведь золото — всегда золото, — сказал Дамасий, — ты погляди, какая сложная чеканка. Воистину, варвары умеют делать великолепные вещи. А их одежда? Так пышно только при дворе великого царя одеваются.

— А ты был при дворе великого царя? — усмехнулся Демарат.

— Слышал, дорогой друг, слышал. Я, как ты знаешь, слух имею чуткий и слышу всякое. Иной раз такое, что на самом краю Ойкумены происходит.

— Однако об этом народе до сего дня не знал.

Дамасий пожал плечами и протянул коринфянину киаф.

— Твоё любимое.

Демарат с кивком принял чашу, повернулся к очагу и несколько капель плеснул на угли. Они жадно зашипели.

— Так за каким делом ты позвал меня? — спросил коринфянин, пригубив вино.

— Давай поговорим не здесь. Тут слишком много ушей.

Они прошли во фронтестерион, кабинет хозяина. Дамасий притворил дверь, уселся за свой рабочий стол, предложил кресло коринфянину и, понизив голос, сказал:

— Эти варвары попросили меня о двух услугах. Одна не имеет к тебе касательства — это просто просьба помочь с закупкой припасов для дальнего похода. Обещают заплатить щедро.

— А вторая, стало быть, имеет?

— Да. И, признаться, она меня весьма удивила.

— Чего они хотят?

— Аристогейтону они сказали, что оказались здесь случайно. К берегам Эллады их занесло штормом. Якобы они преследовали врагов, которые тоже теперь крутятся где-то поблизости. Но я думаю, про шторм — это или ложь, или полуправда.