Скотт Рейнольдс и непостижимое - [8]
Потом, когда он встал из-за своего столика в глубине бара, чтобы взять еще стакан с двойным виски и пачку сигарет, они почтительно расступились, но так, как если бы мимо них проходил калека или убийца… Человек, кто ты такой, чтобы их ненавидеть? Кто дал тебе это право? Возлюби несчастное человеческое существо, обманутое судьбой! И они и ты созданы неизвестно зачем на этой планете, подумай о том, что существует время и будущее! Вспомни о непостижимом, вечно ускользающем, о том, что разум не побуждает к действию, что сильны те, кто верит и обманывается вместе со всеми… Хотя ты ненавидишь и отрицаешь общество, к которому принадлежишь, ты не можешь от него отколоться.
Кто-то поставил перед ним виски… Да, ведь он сам его заказал, и услужливый официант с легким поклоном отошел от его стола… Но о чем шла речь? А, о том, что мечтать осталось единственно о стеклянном саркофаге, а человеку может быть хорошо тогда, когда ему есть о чем мечтать…
Надо встать, выпить воды… наверное, сейчас около двух часов ночи… Это красное болгарское солнце расстроило его нервы, а спокойствие в этой стране перемешало и спутало все понятия… И опять раздвоение мысли, опостылевшие представления: подготовка к ядерной войне и вооружение, вооружение — весь мир вооружается. Восток и Запад, загрязненные моря, реки, озера, мощные очистительные сооружения и эксплуатация в невообразимых масштабах… И не только на земле, но и на планетах, бешеное состязание, контроль международных институтов, и все равно все делается безоглядно и безрассудно… Вмешательство в биологическую и духовную жизнь всех, конец иллюзиям о какой-нибудь свободе, роботы и живые люди сосуществуют, враждебные друг другу, селекция, контроль над рождаемостью и т. д. и т. д. до тех пор, пока катаклизмы или катастрофа не положат конец тому, чей смысл останется неизвестным…
Как только он подумал о будущем, он почувствовал горечь во рту… Потом виски вернуло его в его американский мир и мгновенно перенесло в огромный комплекс лабораторий, цехов, научно-исследовательских и атомных центров Ар-Си-Эй, где будет осуществлена эта… Он выпил много, черт его знает сколько там было стаканов, и пошел к стойке за последним… Все видели, что он шатается и говорит сам с собой, что лицо его мрачнеет, и думали, что с ним случилось какое-то несчастье… Итак, он уезжает… М>ри, когда узнает, воскликнет: «Как я тебя люблю, дорогой!» Коллеги скажут: «Он не может без чудачеств…» А разсе за это он заслуживает любви?.. И снова он в своем громадном кабинете с тяжелой, старинной мебелью, а там — дьявол… Все терзания, все колебания исчезнут, истины нравственного характера и совесть будут бередить его душу только по ночам, да и то редко, когда проснутся их жалкие остатки.
Неверным движением руки он столкнул на пол один из стаканов, вдруг опомнился, пришел в себя и увидел, как все на него смотрят. И тогда она подошла к его столу. Ее зеленые глаза блестели стеклянным блеском под искуственными ресницами, светлые волосы, зачесанные на одну сторону, падали волной на плечо. Он узнал ее не сразу, потому что она была похожа на оживший манекен. Все они сейчас напоминали ожившие манекены…
«Мистер Рейнольдс, вы разрешите мне сесть с вами?»
Он показал своей большой загорелой рукой на стул.
«Что случилось, уважаемый профессор?»
«Я зол, фрейлейн. Я ищу добрую отзывчивую душу». Он ответил по-немецки, чтобы не слушать ее заученный английский с немецким акцентом… Ему нравился ее глухой альт, а золотистая кожа ее красивой крепкой шеи тут же вызвала в нем волнение. Она спросила, не может ли она стать этой доброй отзывчивой душой, а он молчал и криво улыбался, потому что ему очень хотелось сказать ей: «Милая фрейлейн Кетнер, утешьте меня своей молодой плотью, пойдемте спать со мной ко мне в номер», то есть мелькнула мечта из «божественного мира чувств», но благоразумие одержало верх, и он сказал: «Я перехватил, коллега. Возьмите меня под руку, я хочу глотнуть свежего воздуха!»
Они вышли из бара, провожаемые взглядами всех, и она повела его по выложенной плитами дорожке, откуда было видно темное, с синеватыми отливами море и большой августовский месяц над ним. И как только до его сознания дошло прикосновение молодого женского тела, он забыл все свои муки, колебания, ужас в ящике письменного стола, последствия…
— Вам плохо, мистер Рейнольдс?
— «…Быстро несется «Арго»,[9] подгоняемый равномерными ударами весел. Солнце скрывается за морем, пробегают вечерние тени, и высоко над «Арго» машут могучие крылья. Это громадный орел, который летит от скалы, где прикован Прометей. Он и сегодня клевал печень титана, и аргонавты слышат жалобные, тяжкие стоны прикованного. Эти стоны слышны издалека, и удары весел время от времени их заглушают…» Вы помните эту чудесную легенду, фрейлейн Кетнер?»
«Смутно. Читала когда-то»… Тогда он спросил, любит ли она стихи. «О да. Умные…» — «Когда я был студентом в Геттингене, фрейлейн, я зачитывался поэзией и сам писал стихи. Этот город был самым веселым студенческим городом в вашей Германии. Но никто не подозревал, что в нем живет дьявол, или, как в свое время выразился один мой сотрудник, что оттуда началась атака на человечество — с наших чертежных досок, коллега…» И, увидев лунную дорожку, он сказал, что никто уже не будет воспевать месяц, что с этим покончено, и принялся декламировать стихи своей молодости:
Написано сразу после окончания повести «Когда иней тает» в 1950 г. Впервые — в книге «Чернушка» (1950) вместе с повестями «Дикая птица» и «Фокер». Последняя работа Станева на анималистическую тему.
В сборник входят повести современных болгарских писателей П. Вежинова, К. Калчева, Г. Мишева, С. Стратиева и др., посвященные революционному прошлому и сегодняшнему дню Болгарии, становлению норм социалистической нравственности, борьбе против потребительского отношения к жизни.
Роман «Иван Кондарев» (книги 1–2, 1958-64, Димитровская премия 1965, рус. пер. 1967) — эпическое полотно о жизни и борьбе болгарского народа во время Сентябрьского антифашистского восстания 1923.
Повесть задумана Станевым в 1965 г. как роман, который должен был отразить события Балканских и первой мировой войн, то есть «узловую, ключевую, решающую» для судеб Болгарии эпоху.
Название циклу дала вышедшая в 1943 г. книга «Волчьи ночи», в которой впервые были собраны рассказы, посвященные миру животных. В 1975 г., отвечая на вопросы литературной анкеты И. Сарандена об этой книге, Станев отметил, что почувствовал необходимость собрать лучшие из своих анималистических рассказов в одном томе, чтобы отделить их от остальных, и что он сам определил состав этого тома, который должен быть принят за основу всех последующих изданий. По сложившейся традиции циклом «Волчьи ночи» открываются все сборники рассказов Станева — даже те, где он представлен не полностью и не выделен заглавием, — и, конечно, все издания его избранных произведений.
Написано зимой 1949–1950 гг. Основу повести составили впечатления от пребывания в охотничьем хозяйстве «Буковец». Станев вспоминал об этом: «В 1944–1945 гг. я жил в горах с одним действительно интересным человеком, который некогда был моряком и объездил весь свет. Американский гражданин, он получал американскую пенсию, но во время войны отказался выполнить распоряжение США отправиться комендантом на какой-то отдаленный остров и остался в городе.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».