Скотный дворик - [5]

Или всё-таки за лужайку под окнами, за берёзку у дома, за крылечко, за скамеечку, где с соседом курил после баньки?

Нет, нам упорно лепят тесные безликие, со стёртыми фасадами многоэтажки — ни много ни мало, лишает человека чувства Родины!

А ведь сколько проблем разом решится — пальцев на руках не хватит загнуть. Русский человек хозяином себя на земле русской почувствует — это раз. Решится жилищный вопрос — два. Поредеют пятничные, воскресные гигантские изнурительные пробки на въезде — выезде из городов и дач.

Будет покончено с бездельем, которое, как известно, мать всех пороков. Ни в жизнь не увидите в частном посёлке соображающих на троих мужиков, изнывающих от ничегонеделания подростков, забивающих «козла» пенсионеров… Дом — это любой хозяин скажет — никогда не бывает достроен. Он прожорлив, как птенец, успевай его кормить и обихаживать.

Безработицу, войну, мор легче пережить в собственном Доме. Пьянство пойдет на убыль.

Воспитание молодых — это уже четыре. Вот, пожалуйста, нижний болотистый участок купили молодожёны, зелёные юнцы. Народ вздохнул: пропала земля. Нынче молодых и на ухоженные родительские дачи пряником не заманишь. Но одно дело: родительское, а другое — своё. Прорыли траншеи, осушили землю, перепахали, поставили недорогой дом из пеноблоков, утеплились. Установили во дворе надувной бассейн, после работы брызгаются и визжат наравне с малышами (у них двое, а в своём-то доме и пятерых не грех завести). Замёрзнут — голышом летят в баню. Нагреются — обратно. Визгу, смеху, радости!

Далее — экология. Дом — это, считай, маленький завод по переработке бытовых отходов. Помоями со стола можно без ущерба выкормить возле себя мелкую скотинку: козу, поросёнка, кур, не говоря о собаках и кошках. Бумажную рвань, старые газеты — в растопку для бани. Стекло, пластик, жесть — в дренажную канаву, на осушение земли. Всё чистенько, гигиенично, цивилизованно. Уйдут в прошлое гигантские слоёные «торты» загородных свалок — внуки спасибо скажут.

Дом — это три… да нет, пять, шесть — семь в одном! Тут тебе в кучке, под одной крышей: жильё, гараж, баня, мастерские, овощная яма, огород, веранды, мансарда, место для сушки белья, детская игровая площадка…

И всего-то нужно для благой цели: электричество, газ, дороги…

Да… Стало быть, дороги.

Мне позвонили из Ижевска (не из Министерства культуры: там не допустят утечки столь ценной информации). И сказали: «Приезжают столичные маститые писатели». Перечислили фамилии: некоторые из них украшали корешки толстых книг на моей полке.

— Встретишься в неофициальной обстановке, возьмёшь интервью…

— И покажу свои рассказы! — обрадовалась я.

— Кому они нужны, твои рассказы, господи?! Будь ты хоть… не знаю, Лев Толстой — кому нынче это вообще нужно?! — Моя тупость привела в раздражение тайного информатора. — Возьмёшь интервью, заболтаешь, произведёшь впечатление: они же все мужики, ну понимаешь? Выпьете вместе… Тогда и подсовывай свои рукописи. А там — чем чёрт не шутит? Так дела-то делаются, учи вас… Тусоваться нужно, пить, похмеляться, курить, гулять, бузить… Дружить вместе против кого-нибудь. Юлить у всех на глазах, пиариться. Нынче только так раскручиваются.

— Все?!

— Все, — подтвердили сурово и печально на том конце провода. — А будешь дальше сидеть как таракан запечный — никто про тебя никогда не узнает. Ну, пока. Учти: я тебе ничего не говорил.

Я с вечера договорилась насчёт попутной машины. Рано утром надела любимый светлый (брусника с молоком) костюм, новые туфли, колготки Леванте: такие невесомые и прозрачные, что их не видно на ноге. И, в полной боевой готовности, вышла на дорогу. Хотя дорога — громко сказано. Дороги у нас — нет. Переулок с красивым уютным названием Сиреневый — есть. Жилые дома в нём есть. Налоги на них, заметьте, немалые, есть. А дороги — нет.

Есть кое-какая, нашими руками худо-бедно возведённая насыпь, тонущая в воде после дождя. Изредка нам подбрасывают строительные отходы. Везти отходы на свалку — далеко, и нужно платить. А в наш переулок вывалить — и близко, и бесплатно, и вроде доброе дело сделано.

Потом это «доброе дело» в виде неподъёмных бетонных, опутанных ржавой арматурой глыб, мужики после работы и в выходные, до изнеможения и кровавых мозолей, бьют молотами и ломами, а женщины, как трудолюбивые муравьи, развозят в тележках. И всё равно бетонные осколки торчат из земли и норовят проткнуть автомобильную покрышку, измять диск, сломать каблук и вывихнуть лодыжку.

Ой, это целая дорожная эпопея («Опупея», — подсказывают соседи). Неотложки из города до переулка долетают за пять минут. И потом ещё долго-долго крайне осторожно переваливаются-трюхают по переулку, добираясь к нужному дому, теряют драгоценные минуты.

Про пожарные, допустим, машины лучше вообще не думать — тьфу, тьфу, ещё накаркаю. Такси ехать к нам наотрез отказываются: легче, говорят, в глухую деревню, к ферме по свинорою добраться, чем к вам. Город, называется!

Итак, я вышла при полном параде. Накануне прошёл дождь. Как все дамы нашего переулка, я ношу в сумке бахилы. Раньше это были полиэтиленовые кульки, которые завязывались на щиколотках — и в таком виде преодолевалось бездорожье. При выходе из переулка на проезжую дорогу кульки прятались в кустах: если не просохнет грязь, можно надеть по возвращении. Сейчас появились бахилы, легче.