«Скорпион» нападает первым [= Тень скорпиона] - [48]

Срок контракта истек, когда Прошу стукнуло двадцать восемь. Он всерьез подумывал остаться служить в армии, однако вдруг сильно потянуло домой. Он приехал в Ереван уже как французский гражданин, но испытал сильное разочарование.

Из невнятных слов матери он понял, брат неплохо устроился в Москве, крутится, занимается ремонтом машин, заодно спекулирует автозапчастями на черном рынке. «И это человек с университетским дипломом! — с горечью констатировала она. — Что вам Армения, что судьба ее многострадального народа. Ваши отцы и деды не щадили свои жизни, без слов бросая себя на алтарь свободы».

— По-моему, — возражал Прош, — отцы и деды всю жизнь занимались коммерцией.

— Тем не менее… — не сдавалась мать.

Высокопарный стиль ее речей смешил Проша, что очень обижало мать. В конце концов они разругались, и Прош отправился в Москву к брату.

Брат жадно расспрашивал о жизни на Западе, был буквально потрясен, узнав, что Прош — гражданин Франции. Спросил о доходах. Прош скромно сообщил, что имеет счет в «Крэди Лионнес».

— В валюте? — изумился брат.

— Естественно, не в рублях.

— И сколько?

— Двести пятьдесят тысяч франков, — назвал приблизительную цифру Прош.

— А в долларах это сколько?

— Тысяч пятьдесят…

— Не густо, — разочаровался брат.

— А ты думал, я миллионер?

— Ну, не миллионер, а все же…

— Ничего себе, — засмеялся Прош, — что-то я не заметил в Москве особого достатка. Одеты все довольно серо, роскошных машин тоже незаметно.

— Это ты зря, — оживился брат, — здесь есть очень богатые люди. Особенно наши…

— Сведи меня с кем-нибудь из этих ребят. Кстати, о наших…

— Это пожалуйста.

Ребята, с которыми познакомился Прош, буквально смотрели ему в рот, ловили каждое слово. Еще бы! Человек служил в Иностранном легионе, повидал мир, но главное, он на их стороне и готов практически помогать и советом, и делом. Ни программы, ни оружия у них не было, только детский энтузиазм и шалая горячность. Однако Прош чувствовал: за ними кто-то стоит. Кто именно, они или сами не знали, или не хотели говорить, не вполне доверяя Прошу.

Прошло недели три с момента пребывания Проша в Москве, срок действия туристической визы истекал, и Прош начал собираться во Францию.

— С тобой тут хотят встретиться, — сказал как-то вечером брат, отводя глаза в сторону.

— Кто? — без особого интереса спросил Прош.

— Очень влиятельные люди, — сделал большие глаза брат.

— Что им нужно?

— Именно то, о чем вы с матерью так много и нудно говорите. Они желают полной независимости Армении, без русских или кого-то там еще.

— Можно и встретиться, — не выказав энтузиазма, сказал Прош. — Болтуны, наверное, очередные…

Брат пожал плечами:

— Сам разберешься.

Вечером возле дома брата его ждала машина. Молчаливый шофер, кстати, русский, привез его в какой-то загородный дом, где Проша ждали двое — один совсем пожилой седовласый холеный господин, чье лицо показалось смутно знакомым, второй тоже немолодой, лет пятидесяти с поврежденным левым глазом.

— Parlez-vous fransais? — спросил седовласый.

— Oui.

И разговор пошел на французском. Говорил в основном старик, человек с поврежденным глазом все время молчал, казалось, не прислушиваясь к разговору. Прош даже начал сомневаться, понимает ли тот, о чем идет речь. Французский седовласого звучал довольно архаично, так, видимо, разговаривали в начале века.

— Вас, кажется, зовут Прош Прошьян? — первым делом спросил старик.

— Сурен Прошьян. Прош — прозвище. А, собственно, кто вы такие? — поинтересовался Прош.

— Я — депутат Верховного Совета СССР, а он… — седовласый кивнул на человека с поврежденным глазом и неопределенно помотал ладонью, — он позже сам скажет о себе.

— Депутат Верховного Совета… — протянул Прош. — И что же депутату от меня нужно?

— Вы меня перебили, я хотел припомнить некоторые этапы вашей биографии. — Седовласый потер лицо, и Прош отметил, какие у него старческие, усыпанные «гречкой» руки. — Как я понимаю, вы имели отношение к борцам за свободу Армении?

Прош неопределенно пожал плечами.

— И сейчас, будучи гражданином Франции, интересуетесь, как обстоят дела в этой, так сказать, сфере. Значит, вам небезразлична судьба родины.

— Допустим. А каковы ваши цели и предложения?

— Первейшая наша задача на сегодняшний день, — заговорил человек с поврежденным глазом, — отторжение от Азербайджана НКАО. Карабах должен стать армянским. Там грядут значительные события.

— Неужели вы это серьезно?

— Вполне. Так вот. Если вы действительно согласны к нам присоединиться…

— К кому к вам?

— К боевому крылу партии дашнаков… Если согласны, будем сотрудничать. Как мы понимаем, кроме патриотизма, для таких, как вы, немаловажен и материальный фактор.

— Как понимать — для таких, как вы?

— Будем называть вещи своими именами. Вы — типичный солдат удачи, дикий гусь, как называют таких на Западе. Мы это учитываем. На ваш счет в банке единовременно будет перечислена определенная сумма, так сказать, подъемные, потом вы будете получать жалованье. Устраивает вас такой вариант?

— А если я не соглашусь?

— Это ваше личное дело. Не согласитесь, разговора не было, и все.

— Допустим, я принимаю ваше предложение, тогда?..