Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти - [15]

Мы не носим погоны, но работаем по Уголовно-процессуальному и Уголовному кодексам Российской Федерации. Кроме УК и УПК, есть еще федеральные околомедицинские законы, приказы Министерства здравоохранения, внутренние распоряжения, регулирующие нашу деятельность. Получается, что акты СМэ трупов должны соответствовать нескольким взаимоисключающим требованиям.

Для более точной идентификации орудия преступления эксперт изымает кожные лоскуты с ранами, высушивает их на картонной подложке и передает органам следствия. Если следствие находит нож, назначается медико-криминалистическая экспертиза: медицинские криминалисты, тоже врачи по образованию, сотрудники Бюро судмедэкспертизы, изучают тщательно и подробно изъятые кожные лоскуты, представленным ножом делают экспериментальные повреждения и проводят сравнительный анализ. Теперь, я думаю, понятно, как важно эксперту у секционного стола решить, какие именно раны изымать. Конечно, это легко сделать, если рана одна или даже пять. А если десять? Или двадцать, пятьдесят, сто двадцать?

Иногда эксперты в таких случаях пользуются негласным правилом, давно выведенным старшими товарищами опытным путем, – изымают кожные лоскуты со «смертельными» ранениями, с теми, которые каждое само по себе причинило тяжкий вред здоровью. Или изымают раны, которые, как я говорила, отличаются по своим морфологическим характеристикам: например, по особенностям концов ран видно, что какие-то причинены однолезвийным клинком ножа, имеющим обух, а какие-то двулезвийным клинком, кинжалом, или по краям некоторых ран можно заподозрить, что на лезвии есть зазубрины.

У моей девочки я насчитала двадцать восемь ран. Голова, шея, верхние и нижние конечности. Места расположения не самые типичные, ни одной раны в области туловища – ни в грудь, ни в живот. Голова – вы представляете себе, чтобы в голову тыкали острым ножом, а не долбили чем-нибудь тупым и твердым? Шея навевает ассоциации с казнями и жуткими расправами современных террористов: жертва на коленях, ее держат за волосы, голова запрокинута. Руки и ноги (раны располагались на бедрах) более или менее понятны. Руками жертва защищалась, бедра попадали под нож скорее случайно, когда жертва отползает, закрывает инстинктивно лицо, голову, а преступник нависает над ней. Казалось бы, что, кроме количества и длительного описания, может быть сложного и необычного в множественном колрезе? Раны все похожи, главное – определиться с концами, они могут быть остроугольными, закругленными, П-, М-образными, в зависимости от наличия и ширины обуха клинка, определиться с длиной ран, по которой потом устанавливают ширину клинка на уровне погружения, и уяснить направления и длины раневых каналов. В общем, задачи чисто технические, на скрупулезность, последовательность и внимательность. Двадцать восемь ран оказались все разными. Разной длины, разной формы: дугообразные, в разных направлениях, в виде тупых углов разной величины, открытых в разные стороны, с разными длинами ветвей, в виде ломаных и волнообразных линий. Описание повреждений заняло у меня почти полдня, в растерянности, занервничав, я пыталась собрать в единую картину всю эту мозаику. Примерно к обеду от оперов из уголовного розыска я знала, что на месте преступления изъяли один нож, а все раны производили впечатление, что причинены они множеством ножей разными людьми.

В случае с колото-резаными повреждениями эксперт по морфологическим особенностям ран на коже должен установить основные характеристики орудия, выявить его особенности и определить, одним ли ножом наносились ранения. Для более точной идентификации орудия преступления эксперт изымает кожные лоскуты с ранами, высушивает их на картонной подложке и передает органам следствия.

Исследование раневых каналов тоже поначалу добавило сумятицы. Не было ни одного ранения с повреждениями очевидно жизненно важных органов – сердца, легких, мозга, почек, печени или хотя бы селезенки. В раневых каналах в области конечностей не обнаружены повреждения крупных сосудов. Четкие, ясные, красивые и логичные картины на вскрытиях встречаются, увы, не очень часто.

В тот раз все сложилось после одного случайного движения. Санитар поправлял труп на секционном столе и закинул девочке руки за голову – в просвете сквозной раны на правой кисти между большим и указательным пальцами мелькнула похожая рана на голове.

Потом я «прикладывала» руки девочки к голове, шее и бедрам уже сама, сравнивала и сопоставляла. Классическая колото-резаная рана линейной формы, длина раневого канала превышает длину кожной раны. Не было ни одной классической раны.

Естественно, форма части тела, куда наносится повреждение, и ее особенности влияют на форму и особенности раны. Голова шарообразная и подвижная, шея и конечности цилиндрические и тоже подвижные. Сопоставлять и объединять раневые каналы на руках и других частях тела при колото-резаных ранениях нельзя, это лишь догадки и предположения, но именно они помогли мне сориентироваться.

Я еще раз внимательно прочла протокол осмотра места происшествия, представила себе описанные примятые, поломанные, в крови кусты, лужи на дорожках и нарисовала в воображении, как все было. Это непрофессионально, не входит в задачи судебно-медицинского эксперта, но очень помогает сохранить веру в себя, когда обстоятельства произошедшего соответствуют обнаруженным повреждениям.