Скорее счастлив, чем нет - [28]

Я прыгаю на месте, пока не начинает ломить ребра:

– Я тебя уделал!

– Нечестно, – рвано выдыхает Томас. – Ты меня выше. И ноги у тебя длиннее!

– Ого, ты побил рекорд по бредовым отмазкам! – Я валюсь на живот рядом, на коленях джинсов остаются пятна травы. – В следующий раз подумай и выбери место, где тебе не надерут задницу. Кстати, почему мы пришли именно сюда?

– Ну, я привык все бросать…

– Да ладно? – Я пихаю его в плечо. Он отвечает тем же.

– Я серьезно. Но здесь, на этом поле, я бросил бегать, потому что меня не взяли, а не потому что надоело. Такого со мной еще не бывало.

– Ну вот, теперь мне стыдно, что я напомнил тебе, как ты плохо бегаешь.

– Да ладно, ерунда. Я же не собирался становиться профессиональным атлетом и не умер от разочарования. Зато узнал, что ты не всегда сам решаешь, кем хочешь быть. Ты можешь быстро бегать и пройти в команду. А можешь не пройти. – Он закладывает руки за голову, все еще пытаясь отдышаться. – Ну и вообще, тут спокойно, прохладно. Хорошо думается обо всяком, понимаешь?

– Теперь понимаю.

Мороженое мы в этот день так и не покупаем. Лежим, считаем проходящие над головой поезда, пока ребра не перестают разрываться, потом гоняемся друг за другом вверх-вниз по зрительским трибунам и снова валимся на траву.

Наконец я возвращаюсь к себе. Друзья сидят за коричневым столом для пикника, вокруг свалены велики. В детстве мы играли здесь в «акулу». В начале игры кто-то один («акула») пытается за ноги стащить кого-нибудь со стола («плота»). Если тебя стащили, ты тоже становишься «акулой». Иногда, если «акул» набиралось слишком много, некоторые из них тупо садились на велики и наматывали вокруг выживших круги, типа запугивая.

– Привет. Сыграем в «Дикую охоту»? – Я, если честно, сегодня уже умотался бегать, но, может, найду хорошее укрытие и пронесет.

– Вообще мы собирались кататься на великах, – отвечает Нолан.

– В «охоту» мы уже сыграли, – поддакивает Деон.

– И покурили, – ржет Дэйв Тощий.

– Подождите меня, схожу за роликами, – прошу я и бросаюсь было вверх по лестнице, но меня тормозит Нолан:

– Чувак, на великах, а не на роликах.

Я бросаю взгляд на Брендана. Не знаю, почему я думал, что он за меня вступится. Глупо. Он явно до сих пор злится, что я вспомнил про Кеннета с Кайлом. И наверняка всем рассказал.

– Ладно, – примирительно произношу я, – посижу дома, почитаю про Скорпиуса Готорна или, может…

Они даже не дослушивают. Садятся на велики и укатывают.

12 Драки и салюты

Брендан, зараза, целых три дня на меня дулся. Подулся бы еще денек и поставил бы рекорд: последний раз он не разговаривал со мной больше четырех дней, когда нам было по четырнадцать и я выбрал партнером для соревнования геймеров на Третьей авеню не его. А Брендан думает: если ты не с ним, ты против него. Глупо, но куда деваться. Хорошо хоть он вовремя поумнел и мы можем все вместе сгонять в пиццерию.

Посреди улицы А-Я-Псих месит какого-то парня лет двадцати.

Когда я впервые подрался с кем-то, кроме брата, мне было девять. Я еще не умел сжимать кулак, и Брендан мне помогал. Каждый раз, когда Ларри, парень, с которым мы дрались, меня бил, я бросался к Брендану, и он сжимал мне кулаки. В конце концов я выдохся.

Так что мой первый в жизни бой – за пластмассовый свисток – я проиграл, и кому – парню по имени Ларри!

Зато я научился сжимать кулак, и это очень помогло мне чуть позже драться с Ноланом. Мы с ребятами боролись, и он слишком сильно треснул меня о мат. Я разозлился и засветил ему в челюсть. В тот раз я снова продул, но до того, как Брендан нас разнял, успел пару раз хорошенько двинуть Нолану.

А эту драку никто разнимать не будет. Ну блин, этот тупица сам напросился. Я называю незнакомого парня тупицей, потому что нормальный человек не будет напрашиваться на драку в присутствии А-Я-Психа. Да, он толкнул парня в пиццерии и не извинился. Но тот в ответ обозвал его «никчемным бомжом» – только потому, что у А-Я-Психа ядреные угри, желтые зубы и воняет от него всегда так, будто неделю не мылся. Конечно, этот тупица никак не мог знать, что назвать А-Я-Психа бомжом – почти единственный способ реально задеть его за живое: их с семьей дважды выселяли. Пусть же этот случай послужит всем уроком: не докапывайтесь до парней, по которым тюрьма плачет.

Короче, А-Я-Псих выхватил у тупицы поднос, впечатал его тупице в морду, а когда владелец пиццерии попросил их покинуть помещение, выволок того за шиворот.

У тупицы из носа течет кровь. Это не подносом… Это А-Я-Псих впечатал его лицом в рекламный плакат про бесплатный напиток за три куска пиццы.

– Их надо разнять! – В голосе Томаса звенит тревога. Никогда ни у кого из друзей такого тона не слышал.

– Он сам виноват, – отвечает Дэйв Тощий. Он прыгает с ноги на ногу, как будто хочет по-маленькому. Мы уже все запомнили, что это значит: он постоянно терпит до последнего, чтобы потом выбрать себе лестницу и всласть проссаться. Странный парень.

– Все равно такого с людьми делать нельзя, – говорит Томас, когда А-Я-Псих несколько раз подряд пинает тупицу по яйцам.

Он прав, конечно…

Тормозят машины, сигналят клаксонами. Одни водители вылезают поорать на А-Я-Психа, другие – насладиться зрелищем. Тупице повезло, что больница близко. Уверен, его никто и никогда так не вздрючивал. А-Я-Псих валит его на капот ближайшей машины и собирается разбить его головой стекло, но тут раздается вой сирены.