Скорбь Гвиннеда - [47]

— Ну, регентам и не понадобится его искать. По их словам, Дерини вершат свои злодейства без всякого мотива и оправданий, — пояснил Джорем. — Так что об этом никто и задумываться не станет. Равно как и о том, насколько удачно все сложилось, что именно в эту ночь никого из регентов не оказалось в Валорете — так чтобы их уж точно нельзя было уличить в убийстве, хотя как раз у них-то повод для этого имелся, и еще какой! Одному Богу известно, как они планировали скрыть свое злодеяние, если бы нас не угораздило вмешаться.

— Скорее всего, просто заявили бы, что девочка умерла во сне, предположил Тавис. — Это порой случается, это всем известно. Но, увы, тут подоспели мы и предоставили им куда более выгодное объяснение. — Он вздохнул и, упираясь локтями о колени, принялся тереть виски здоровой рукой и покалеченной. — Боже, вот незадача! Даже если бы мы старались изо всех сил им угодить, и то не придумали бы ничего лучше!

— Ну, вы могли бы позволить себя схватить, — мягко возразил Джесс. Тавис вскинул голову, потрясенный, и молодой человек криво усмехнулся, поднимая брови. — Конечно, неудачная шутка. Но ты не должен судить себя так строго. Вы же не могли предположить, что все так получится. И никто здесь не думает обвинять вас в случившемся. К тому же, вам удалось заблокировать способности Ричелдис и всех остальных. Это большое дело.

Делая над собой усилие, чтобы в это поверить, Тавис кивнул и скривил губы в жалком подобии улыбки — впрочем, ему никого не удалось этим обмануть, даже себя самого.

— Я мог бы возразить, что все прошло бы иначе, если бы мы меньше времени потратили на Джейми и Элинор, или первым делом пошли бы к девочкам… Но что толку махать кулаками после драки. — Он ударил покалеченной рукой по ладони, затем безвольно опустил руки и поник головой. — Интересно, как долго они сочтут возможным ждать, прежде чем выдадут Ричелдис за этого ублюдка Мак-Инниса?

Ивейн передернуло при мысли об этом, ведь Тавис был совершенно прав. Девочка тринадцати лет от роду была обречена… хотя она, по крайней мере, останется в живых.

— Боюсь, что в ближайшие месяцы мы еще не раз услышим эту историю в пересказе, — прошептала она. — О том, как наследница Дерини вышла замуж за фаворита регентов. И о том, как убийцы Дерини пробрались тайным ходом в замок, чтобы убить сестру Ричелдис — и прикончили бы и ее тоже, если бы не бравые дворцовые стражники, которые не дали свершиться злодейству…

— Да они нас заметили совершенно случайно, уже у самого Портала, — возмутился Тавис.

— Конечно, но регенты представят эту историю совсем в ином свете, — возразил Джорем. — И даже если никто не опознал Анселя, все равно, Дерини это не поможет. Они заявят, что убийцы Дерини пытались сбежать тем же путем, что пришли, и кровавый след привел верных стражников к самому их дьявольскому Порталу, о существовании которого никто доселе не подозревал.

— И теперь у нас не осталось никакой возможности попасть во дворец, — добавил Джесс.

Тавис кивнул.

— Использовать Портал сейчас равносильно самоубийству. Готов поручиться, что там поставили не меньше дюжины человек охраны. И если их Дерини и не сумеют разрушить этот ход, то, по крайней мере, регенты заставят их перекрыть к нему доступ. Как бы то ни было, для нас теперь этот Портал не существует, а значит, не может быть и никаких контактов с Джаваном.

— Кстати, насчет Джавана, — вмешался Кверон. — Не догадаются ли регенты о его участии в ночных событиях?

Тавис тряхнул головой.

— Нет, не думаю. Конечно, все зависит от того, насколько широко они используют своих Дерини, когда допрашивают людей. Но он обещал, что немедленно отправится спать и останется у себя. Если он послушался, то у них не будет повода ни в чем его заподозрить.

— Боже, надеюсь, что ты прав, — пробормотал Джорем. — Нелегко ему придется ближайшие пару дней!

— Да, бедный паренек, — согласилась Ивейн. — Теперь он остался совсем один.

Глава XI Ибо можешь ты быть владыкой над не праведными, но не властен ты над тем, что я сужу праведным, будь то в речах или в деяниях. [12]

Одиночество, стоит заметить, менее всего тяготило Джавана в тот момент, когда его друзья Дерини в монастыре святого Михаила тревожились о судьбе принца, ибо он еще не имел представления о том, какие последствия будут иметь для него события этой ночи. Подобно большинству принцев, он привык быть один — или в окружении свиты и прислуги, что, в общем-то, одно и то же.

Они с братьями очень рано лишились матери; их воспитанием занимались суровые наставники и слуги преклонных лет. Конечно, все трое наслаждались обществом друг друга, и все же их детство нельзя было назвать счастливым. Король Синхил никогда не был щедр на изъявления чувств; к тому же после смерти супруги ему еще труднее было проявлять интерес к детям, самое существование которых казалось ему насмешкой над его прежним монашеским саном — более того, хромоту Джавана отец считал явным знаком гнева небес, что он оставил свое истинное предназначение. Куда проще было предоставить посторонним людям заботы о детской и о том, чтобы подготовить ему достойного наследника — это хотя бы оправдывало его появление на свет — а других держать как бы про запас, подальше от людских глаз, чтобы пореже напоминали Синхилу о его несложившейся жизни.