Сколько золота в этих холмах - [68]

– Нет, – говорит Люси. – Сэм из того же сиротского приюта, что и я. Сэм хочет познакомиться с городом, и меня попросили немного поработать проводником.

– Отличный город, – говорит Сэм. – Очень… безопасный.

– Значит, вы двое не?.. – Анна поочередно смотрит на них. – Мы подумали… – Она неуверенно улыбается. Взгляд Анны перепрыгивает на расслабленно висящую у бедра руку Сэм.

Воцаряется натянутое молчание. Фонарь наверху начинает шипеть и брызгаться, свет на их лицах становится неровным. Анне, Чарльзу, Люси – всем неловко. Только Сэм продолжает ухмыляться. Словно все это какая-то игра, разыгрываемая по правилам, которые устанавливает Сэм, чье лицо в оранжевом свете становится еще привлекательнее – скулы, темные глаза. Можно легко представить, как будет выглядеть Сэм через несколько лет. Наберет вес, отъестся на стейках, станет точно тем, чем хочет. В одиннадцать лет Сэм на вопрос, кем хочет стать, объявила: «Искателем приключений. Ковбоем. Преступником. Когда вырасту». После пяти лет отсутствия, пяти потерянных лет, в течение которых не было ни места, ни человека, к которым приткнуться, вернувшееся существо казалось скорее более знакомым, чем менее. Сэм стала еще больше самой собой.

– У меня идея, – говорит Анна, нарушая молчание. – Не показать ли нам Сэму более приятную часть города? Мы с Чарльзом как раз направляемся домой – моя кухарка приготовит горячий шоколад. Не хотите присоединиться? Люсинда, я знаю, ты любишь сладкое.

Люси хочет видеть только пустую улицу и последствия рычания Сэм, отзвуки которого еще не прекратились, отзвуки, которые ведут, как узкая заросшая тропинка, в какое-то неописуемое место. Но Сэм говорит «да».

Череп

Шоколад охлаждается во льду, к нему прилагаются фрукты из сада Анны, рядом печенье, сливки и фарфоровая сахарница, будто на столе мало сладкого. Желудок Люси завязывается узлом, когда она видит все это. Зубы начинают болеть. Сэм загребает ложку за ложкой.

Чарльз достает фляжку из кармана.

– Это не хуже золота, – говорит он, протягивая виски Анне. – Как и моя невеста.

Сэм крутит шеей на манер хищной птицы.

Одна только Люси отказывается от угощения, хотя Чарльз настаивает, пока Анна не говорит ему, чтобы он перестал тиранствовать. Алкоголь для Люси – предвестник хаоса. Она наблюдает: не начнет ли Сэм глотать слова или быстрее впадать в ярость. Сэм лишь становится еще ослепительнее. Сэм стягивает со своей длинной шеи бандану, и обнажившаяся кожа отливает золотым блеском. Сэм рассказывает об охоте на хитрую серебряную лису. Анна, раскрасневшаяся от выпитого, охает, когда Сэм вспоминает о своем падении в незамеченную пещеру.

– А внутри пещеры, – говорит Сэм, – вытаскивая руку из кармана, – нашлось вот что.

Сэм выставляет палец с отполированным до жемчужного блеска крохотным черепом на нем. Анна подается поближе.

– Дракон, – говорит Сэм, скидывая череп на ладонь Анны. Она возражает: слишком маленький, слишком круглый и где зубы? – Младенец дракона. Карлик в помете.

Но это же череп ящерицы. Любой ребенок, выросший на фургонной тропе, видел такие, но провести Анну не составляет труда. Ее исполненные трепета восклицания наполняют комнату, отчего Люси бросает в дрожь. Сэм подмигивает Люси над плечом Анны.

– Ты и вправду ему веришь? – говорит Чарльз. Он подходит к стулу Люси и пристраивается рядом с ней. Его дыхание с запахом виски обволакивает ее ухо, затем к уху прикасаются его губы. Она дергает головой. Он в состоянии подпития становится слюнявым. Обычно она знает, как его избегать, но к концу этого дня она не в себе. – Ты же знаешь, как отец Анны относится к незнакомым людям.

– Знаю, – говорит Люси.

– Вы уж слишком похожи – слабо верится, что вы только что познакомились.

Сэм сплетает еще одну небылицу. Анна так хохочет, что начинает кашлять, и Сэм хлопает ее по спине. Гостиная кажется тесной для четверых, хотя для троих такой не казалась. Люси встает. Просит Чарльза прогуляться с ней.

* * *

Отец Анны ради дочери извлекал растения из их родной почвы. Для заполнения ее сада разграблению подверглись огромные территории. Часть растений прибыла с их исконными именами, от которых теперь отказались. Анна переименовывала их по своей прихоти. «Тигриная лилия, змеиный хвост, львиная грива, драконий глаз» – зверинец с остриженными колючками и безопасно закопанными корнями. Этот сад называют шедевром те, кто не видит растений, не прижившихся в нем.

На прошлой неделе землю звонко прорезали бутоны. На этой неделе они увядают. Люси и Чарльз мнут лепестки подошвами, направляясь к центру сада. Растения растут настолько густо, что не пропускают ни малейшего звука.

– Ты ведешь себя глупо, – говорит Люси. – И потом, ты ведь так не думаешь.

Тут есть пространство, чтобы сделать шаг назад, посмотреть на Чарльза и решить, как лучше всего с ним поступить.

От выпивки его лицо опухло, щеки лоснятся, в нем все больше проглядывает избалованный ребенок, который преследует Люси, как новую игрушку, которую выкинет на следующий день. Когда он женится и ляжет в кровать Анны, его неугомонность сойдет на нет. Непременно. А пока он жених Анны, когда она на него смотрит, и головная боль для Люси, когда Анна отворачивается.