Сколько стоит корона - [9]

Дойл выслушал это донесение совершенно спокойно, хотя внутри клокотал от злобы. Бой на побережье был для него худшим вариантом: переправиться на другой берег без мостов будет непросто, значит, противник получит лишнее время для маневров.

— Милорд, — произнес один из лордов, допущенных на совет в шатре Дойла, — мы значительно превосходим их по силам. Если будем быстрыми, они не успеют отступить.

Дойл досадливо мотнул головой. Северяне на выносливых низкорослых лошадях местной породы едва ли позволят раздавить себя в коротком бою. Едва они поймут, что авангард не справляется с силами Дойла, как тут же отступят за реку.

Дойл замер — ему показалось, что он почти поймал за хвост какую-то важную мысль.

— Если авангард не справится с нашими силами, основная армия сразу же отойдет за реку, — повторил он вслух и улыбнулся: — Лорды, совещание окончено. Готовьтесь к победе и поднимите людей за час до рассвета.

— Но милорд… — хотел было возразить один из них, однако Дойл остановил его коротким:

— Выполнять.

По одному лорды удалились, а Дойл велел позвать к себе разведчиков. К сожалению, самые надежные из них — безотказные и верные тени — остались в замке, они редко участвовали в боях. Но и обычный отряд был, хвала Всевышнему, неплох и не успел еще растерять все навыки за пять лет, прошедших с окончания войны.

Хмурый худощавый Рейн пришел по первому зову.

— Я уже все доложил вам, милорд, — сказал он резко. — Мне и моим людям нужно отдохнуть, если завтра вы хотите от нас точных сведений о расстановке сил противника.

— Рейн, — поднял руку Дойл, прерывая его, — довольно. Лучше посмотрите-ка сюда.

Он ткнул пальцем в разложенную на столе карту, где разноцветными деревянными брусочками были помечены свои и вражеские войска.

Рейн склонился к карте, а Дойл медленно провел пальцем до реки и указал на два основных моста.

— Я уже докладывал вам, милорд, — повторил Рейн, — что мятежники как следует подготовили пути отступления.

— Именно, Рейн, — согласился Дойл, — а вам и вашим людям я поручаю подпортить эти пути. Оба моста деревянные, хотя и достаточно крепкие.

Рейн медленно поднял голову и посмотрел на Дойла с выражением, близким к ужасу, на лице.

— Милорд, — сказал он, но без капли недовольства в голосе, — рыцари так не поступают.

— Рыцари, Рейн, верно служат своему королю, которому приносили присягу. Выходя на честный бой против них, я всегда останусь честен. Грязные изменщики лишились права называться благородными рыцарями, когда подняли оружие против короля и провозгласили своим сюзереном Риверса.

— Милорд, ваше приказание понятно. За ночь я и мои люди все устроим.

Дойл посоветовал:

— И заготовьте хорошие топоры, как у палачей.

— Бунтовщики и не заслуживают смерти от благородных мечей, — с поклоном согласился Рейн и удалился.

Дойл крикнул мальчишку Джила, чтобы тот помог ему раздеться, и заснул спокойным сном, а через четыре часа проснулся самостоятельно, чувствуя бодрость во всем теле. Рейн уже ждал его возле шатра с донесением, что приказ выполнен точно, и что противник ничего не заподозрил.

— Стук вас не выдал? — уточнил Дойл.

Рейн поклонился и заметил:

— Мы умеем работать, милорд. Гант — река широкая, сложно услышать, что творится на другом ее берегу.

Все было готово к бою. Джил помог Дойлу облачиться в доспехи и сесть на коня. С рассветом армия была полностью построена к битве, которая, по расчетам Дойла, должна была быть очень короткой.

Глава 4

Мосты рухнули точно тогда, когда ждал Дойл — едва войско Риверса начало отступление, — и отправил в дикую пучину быстрого Ганта самый цвет рыцарства Севера.

Остальные сдались без боя.

Дядю Риверса, милорда Гая, взяли живым.

Когда его приволокли к Дойлу и бросили на землю, он заверещал, как побитый пес, задергался и начал изрыгать проклятия на головы короля и королевского брата-урода. Дойл слушал почти минуту, прежде чем подошел к нему и ударом по лицу оборвал поток оскорблений.

Гай дернулся и сморщился. На его лице выступила кровь — Дойл не потрудился снять перчатку, и шипы оцарапали щеку врага.

— Достаточно. Ты сказал достаточно, чтобы тебя повесить.

В глазах Гая плескалась неприкрытая ненависть, но она не задевала Дойла — он размышлял, может ли Гай рассказать ему что-нибудь полезное перед смертью. Пришел к выводу, что не может, и велел:

— Вздернуть.

Гай сопротивлялся как мог, пытался вырваться, потом кричал о благородстве, но ему это не помогло — его шейные позвонки хрустнули, и крики прекратились.

— Тело забрать в столицу, — велел Дойл и, не глядя на то, как выполняется его приказ, прошел в свой шатер.

Там, под надежной охраной, уже сидел мальчишка Риверс, которого Гай хотел усадить на трон. Это был паренек лет четырнадцати, здоровый, как все северяне, светлокожий и светловолосый. С ним обращались осторожно, но разоружили и держали крепко, чтобы не выкинул какой-нибудь глупости.

— Значит, Риверс, — произнес Дойл и сделал знак, чтобы рыцари отпустили его. Получив свободу, он по-собачьи встряхнулся, ощерился и спросил:

— А ты, стало быть, знаменитый милорд страшилище?

Дойл сел на табурет, чтобы дать ноге отдых.

— Болтаешь дерзко. Сколько тебе лет?