Склонен к побегу - [29]

я указал обратный адрес места моей главной работы — Института хлебопекарной промышленности. Скоро я получил ответы из обеих мест. Мне сообщали, что самая дешевая путевка на это путешествие стоила 220 рублей и визы не требовалось, так как маршрут не предусматривал заходы в иностранные порты. Я имел 220 рублей и сразу послал их в Москву. Через десять дней я получил путевку. Только тогда я узнал, что имелось дополнительное требование, которое я должен был выполнить прежде, чем ехать во Владивосток. На путевке имелась приписка: «Въезд в пограничный город Владивосток и следование по маршруту разрешаю _________». Дальше должен был заполнить сотрудник Бюро Пропусков МВД, которое тогда находилось в Большом Доме, на углу Литейного проспекта и улицы Чайковского. С замирающим сердцем я подал путевку и паспорт в окно этого Бюро. Женщина за окошком взяла мои документы, прочитала их, воскликнула: «Как интересно!» и через минуту хлопнула на путевке штамп «Разрешено».

Теперь оставалось достать деньги на самолет — 125 рублей. Сначала я и думать не хотел об обратном билете, но потом предусмотрительность все же взяла верх. 100 рублей я занял у Иоанновича, которому взамен дал доверенность на получение моей зарплаты. Остальные недостающие деньги я добыл, сдав в ломбард свое зимнее пальто, костюм и часы.

О своем предстоящем отъезде во Владивосток я никому не сказал. С Ирой я простился «всего на несколько дней». Только на работе я показал своему начальнику путевку и предложил выбор: или отпуск за свой счет, или увольнение. Там меня видимо ценили, потому что согласились дать отпуск за свой счет. Билет на самолет я купил заранее.

27 февраля 1966 года я закончил свою последнюю лекцию по программированию в 6 часов вечера и поехал на трамвае домой. Там я взял уже упакованные чемодан и портфель и направился к выходу.

В кухне находился Хмиров. Как всегда, его очень заинтересовало куда я собрался ехать.

— Куда это вы собрались так неожиданно? — с обычным заиканием спросил он меня.

— В служебную командировку, — ответил я, стараясь придать своему голосу любезный оттенок.

Однако Хмиров все-таки что-то почуял странное и закинул удочку.

— А вернетесь обратно?

— Странный вопрос! — огрызнулся я и поскорее вышел за двери, неся в одной руке портфель, а в другой — чемодан. В чемодане была моя шерстяная рубашка, приспособленная для заплывов. В ее карманах были уложены документы, деньги, фотография моих родителей, шоколад и фонарик, завернутые в презервативы, а также часы и компас. Я вез с собой также кальку, снятую с карты Тихого океана крупного масштаба, каких не бывает в продаже. Для этого я еще раз использовал свою связь с детской игрой «Юный штурман» при получении карты в читальных залах Публичной библиотеки. Зная маршрут теплохода, а также его скорость и даты отбытия и прибытия, я сделал штурманскую прокладку его курса и узнал дни и часы, когда он должен был пройти мимо островов и когда расстояние до земли окажется минимальным.

Во Владивостоке я оказался на один день раньше срока и я использовал его глупо, наполнив свою душу бесполезной ностальгией, которая ни в коем случае не укрепила мой дух. Я ходил смотреть на тот дом, где мы с Татьяной жили 13 лет назад. Затем я побывал на причале, где раньше стоял мой корабль. Я знал, что его вернули в США, кому он и принадлежал, предварительно сломав его и налив щелочь в стволы орудий.

Перед посадкой на теплоход, я сдал свой чемодан в камеру хранения и пришел только с одним портфелем. Убедившись в том, что досмотр вещам не делался, я позднее принес и чемодан.

Каюта 3-го класса, куда я попал согласно своему дешевому билету, оказалась на 6 человек и располагалась в носу судна. Иллюминатор в каюте был маленький и непригодный для побега. Однако, спать в этой каюте пришлось недолго. Дня через три после выхода из Владивостока, зиму сменило лето, а еще через день или два, многие туристы стали спать на верхней палубе. Матросы построили два плавательных бассейна из досок и брезента и мы начали купаться в них. Вскоре стали попадаться летающие рыбы, морские змеи, акулы и прочие обитатели южных морей, которых я никогда раньше не видел. С особым любопытством я рассматривал морских змей, которые как серые пожарные шланги неподвижно лежали на поверхности моря и по мнению «специалистов» только и ждали случая, чтобы кого-нибудь смертельно укусить. Я часами стоял у борта и наблюдал за ними. И это было большой ошибкой. Такие картины постепенно интегрировались в моем сознании и создавали впечатление непреодолимой опасности.

И на лекцию об акулах и змеях мне тоже не следовало ходить. Ничего дельного на этой лекции не сказали, методов борьбы или способов уклонения от встречи с этими животными в море по словам лектора не было никаких. В довершение показали какой-то кошмарный фильм о кровожадных и ненасытных акулах. Большей глупости, чем пойти на эту лекцию и на этот фильм, я сделать не мог.

Впервые близкий берег мы увидели, когда подошли к Филиппинским островам. Мы шли вдоль них на таком расстоянии, что в бинокль были видны отдельные здания. Вскоре, однако, судно удалилось от берега. Перед тем, как войти в море Сулу, на теплоходе был устроен праздник, посвященный Женскому Дню 8-го марта. На ужин было подано вино. Вместе с другими я тоже выпил стакан вина. Это была моя очередная ошибка.