Склока о полку Игореве - [37]
В соответствии с президентской программой о создании "замещающих" производств в Дубне создан Институт Физико-Технических Проблем (ИФТП). Основная задача ИФТП -- возобновить в России производство твёрдотельных детекторов, его ведущие сотрудники приехали из Риги, из того самого разграбленного НИИ... Они бежали, бросив благоустроенные квартиры...
Кружится вихрь времени. Случайные сочетания событий складываются в ту самую ИСТОРИЮ, которая накатывает на нас девятым валом... Есть ли во всём этом смысл?
Азъ есмь...
Кто мы, русские? Киммерийцы? Скифы? Сарматы? Славяне? Балты? Финно-угры? Норманны? Тюрки? Кровь этих народов гремит в наших жилах...
Хорошо знавший положение на Дону подьячий Посольского приказа Г. Катошихин, говоря о составе казаков, отмечал в 60-х годах XVII вв., что среди них имеются "москвичи и иных городов, и новокрещенные татаровя, и запорожские казаки, и поляки, и ляхи, и многие из них московских бояр и городовые люди и крестьяне, уходившие на Дон" [32].
Историк С.Ф. Платонов в очерке "Прошлое Русского Севера" пишет: "Своё привычное земское устройство русские поселенцы прививали и туземцам, когда крестили 'дикую лопь' или 'корельских детей' в православную веру. Корел и лопарь, принимая христианство, вместе с новой верой и русским именем принимали и весь облик русского человека, 'крестьянина', складываясь в погосты вокруг церкви или часовни, и начинали жить русским обычаем в такой мере, что по старым грамотам нет возможности отличить коренного новгородца от инородца-новокрещена".
Официальное издание "Азиатская Россия" (1914 г.) сообщает: "Браки русских с инородцами совершались во множестве. В результате получилось широкое и повсеместное смешение русских со всевозможными инородческими племенами. В Берёзовском и Сургутском уездах Тобольской губернии русские старожилы напоминают остяков своими скуластыми лицами и узким разрезом глаз. Пелымцы похожи на вогул. В Барабе и приалтайской местности русскими усвоены татарские и киргизские черты... В Кузнецком, Бийском и Барнаульском уездах, напротив, русские оказали могущественное расовое влияние на инородцев, которые значительно обрусели благодаря смешанным бракам с русскими; целые волости населены как бы новой разновидностью русского племени, представители которой говорят на несколько испорченном русском языке. В Северном Алтае русские заимствовали от инородцев многие части одежды, способы передвижения, отчасти пищу и способ её приготовления".
Можно считать указанные факты продолжением процесса формирования великорусской нации. Но дело обстоит сложнее: этому процессу не видно конца. Внутри СССР, отгороженного от остального мира железным занавесом, смешение генофондов шло из-за насильственных переселений народов, добровольных миграций на "великие стройки коммунизма" и т.п. Резко возросло число межнациональных браков. Дети, родившиеся от таких браков, в большинстве своём чувствовали себя русскими. Государственная паспортная политика внесла в вопрос полную неразбериху: дети, принадлежащие к "нежелательным" нациям, часто записывались в органах ЗАГС как русские; наоборот, русские дети с целью "предотвращения" вымирания малочисленных народов иногда насильственно приписывались к этим народам (sic!).
В остальном мире аналогичные процессы прежде всего пошли в колониях Нового Света. Яркий пример -- история США. Сегодня из-за технического прогресса, "сократившего" расстояния, в круговерть смешения генофондов втянута Европа, да и весь мир. Мы пошли по этому пути одними из первых. Почему так случилось? Об этом -- ниже.
С прискорбием должен сообщить господам антисемитам, что, если они проанализируют своё генеалогическое древо, то обязательно обнаружат на одной из дальних развилок иудейскую пра-пра-... бабушку или дедушку! Существовало два больших "исхода" еврейской диаспоры в Северное Причёрноморье. Один, всем известный -- через Европу. Второй -- ещё во времена хазар -- через Персию и Кавказ. Людей тогда разделяли религии, а не национальное происхождение. Те, древние евреи, крестились и мешались с приднепровскими славянами. Прошло больше тысячи лет. Из популяционной генетики следует, что сегодня практически у каждого русского имеется в роду древний иудей!..
Существует легенда о расовой или национальной чистоте. Считается, что нация, которая не мешала свою кровь с кровью соседей, обладает некими положительными качествами, некими достоинствами, которые утрачиваются при смешении кровей. Основной вклад в популярность легенды внесла официальная расовая идеология нацистской Германии. Как это ни странно, но подобные представления исповедуют некоторые наши "патриоты". Вообще говоря, "чистых" наций просто не существует, речь может идти только о скорости процесса смешения кровей. Из генетики следует, что человеческие группы, сохраняющие "чистоту крови", должны деградировать из-за накопления в их генофонде летальных рецессивных генов. Это действительно наблюдается у некоторых малых народов, которые многие сотни лет жили в труднодоступных районах и поэтому вынужденно соблюдали "чистоту крови". Так что дело обстоит ровно наоборот! Легенда, вероятно, возникла из мифа о Золотом Веке. Предполагалось, что существовавшая тогда раса "сверхлюдей" деградировала, мешая свою кровь с кровью окружающих дикарей. Из этих-то "сверхлюдей" и выводят разного рода "патриоты" свою единственно любимую нацию. При указанном "замурении" мозгов естественно считать, что смешение кровей -- фактор отрицательный!..
Статья украинского писателя Майка Йогансена, написанная им на русском языке, и опубликованная 7 ноября 1925 года в харьковской газете «Коммунист».
«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».