Склока о полку Игореве - [28]

Шрифт
Интервал

           Остережёмся, однако, слишком углублять эту аналогию. Терминам науки о человеке всегда будут свойственны особые черты... Ибо история имеет дело с существами, по природе своей способными ставить перед собой цели и сознательно к ним идти... Мы всегда понимаем недостаточно. Всякий, кто отличается от нас -- иностранец, политический противник, -- почти неизбежно слывёт дурным человеком. Нам надо лучше понимать душу человека хотя бы для того, чтобы вести неизбежные битвы, а тем паче, чтобы их избежать, пока ещё есть время. При условии, что история откажется от замашек карающего архангела, она сумеет нам помочь излечиться от этого изъяна. Ведь история -- это обширный и разнообразный опыт человечества, встреча людей в веках.

           Лучше всего освоили ремесло Озириса (судья в царстве мёртвых) российские "патриоты", и у них как-то так получается, что наши предки -- носители добра, а их противники -- носители зла. Но дело не только в "патриотах". Яркий тому пример -- моя оценка личности князя Игоря. Оправдана она только тем, что опровергает противоположное оценочное суждение.

           Некоторые считают, что моральная оценка деятелей прошлого вполне допустима, если за основу брать этический стандарт их времени. Исходя из сказанного, многие советские историки оправдывают, например, грабёж князем Игорем беззащитных половецких кочевий -- это не противоречило этическому стандарту Киевской Руси! Нынешнего пацифиста в древнем Киеве посчитали бы трусом, а сторонника отмены смертной казни -- злодеем и защитником злодеев. Поборника прав человека посчитали бы бандитом, который покушается на собственность (рабов) граждан города. Соглашаясь с указанной концепцией, мы ДОЛЖНЫ отрицательно оценивать людей, этические представления которых опередили свое время.

           Говорят, что моральные принципы уже 2000 лет назад заданы христианством и с тех пор неизменны. Но ПРАКТИЧЕСКАЯ христианская этика изменялась вместе с быстротекущем временем. Говорят: нет, не изменялась, она зафиксирована в Библии. Но Библия вовсе не является собранием рецептов морального поведения, её этические высказывания составляют так называемую полную систему. Система высказываний называется полной, если для каждого высказывания "A есть B" в системе имеется и высказывание "A не есть B". Пример: в одном месте сказано "если тебя ударили по левой щеке, подставь правую", в другом -- "око -- за око, зуб -- за зуб". И это правильно! Не существует рецепта морального поведения, справедливого во всех случаях жизни. Да, "не убий", но человека МОЖНО убить в порядке самозащиты и человека НУЖНО убить, если он тянет палец к кнопке, посредством которой будет уничтожен мир. Если бы Библия была собранием ОДНОЗНАЧНЫХ рецептов, она бы уже давно себя дискредитировала. Когда Библия говорит "Не убий!", она на самом деле говорит: "Стоп! Задумайся, ПО СОВЕСТИ ли будет убить в ДАННОМ случае?" (Известна еще одна полная система -- система пословиц и поговорок. Сравни: "Без труда не выловишь и рыбку из пруда" и "Работа дураков любит".)

           Книга М.Блока исследует, как мы должны действовать, чтобы наиболее адэкватно изобразить историю мира реального средствами мира идеального. Один из ее выводов: следует по возможности избегать оценки поступков людей прошлого в терминах добра и зла. И тут возникает парадокс: ведь идеальный мир есть победа добра над злом! Вероятно, следует перенести понятия "добро" и "зло" на иной, более высокий уровень абстракции. Зло -- это первоначальный хаос, круговерть событий, людей, мнений, поступков мира реального. Добро -- это "гармонизация" мира реального, установление причинных и иных связей между событиями, превращение хаоса в закономерный процесс. Именно таким способом в идеальном мире добро побеждает зло. Уподобляя себя Богу, мы ТВОРИМ из хаоса вселенную...

           Человеческий мозг состоит из двух полушарий: левое (логическое) есть модель мира идеального, правое -- модель мира реального! У левшей логическое полушарие -- правое.

           С точки зрения обыденного сознания, ярчайшее проявление мирового зла -- татаро-монгольское нашествие. В течение столетия захвачено и разорено почти половина центров цивилизации -- цветущие земли и государства -- Сибирь, Китай, Корея, Центральная и Средняя Азия, Кавказ, Крым, Поволжье, Русь, Польша, Венгрия, Хорватия, Болгария, Иран, Ирак. Завоевателям, правда, пришлось покинуть территорию католической Европы и Болгарию (1300 г.). При попытке великого хана Хубилая покорить Японию (1281 г.) небывалой силы тайфун разметал флот вторжения и избавил страну самураев от захватчиков. Готовилась, но не состоялась высадка на побережье Индонезии. Растущее сопротивление вынудило завоевателей остановиться у границ Индии, Индокитая, Сирии и Египта. Возникла огромная империя со столицей в Каракоруме (в 1264 г. столица перенесена в Пекин). Клочья чёрного дыма плыли над руинами Багдада и Тебриза, Кракова и Пешта, Галича, Киева, Владимира, Самарканда, Бухары... Тысячи и тысячи людей угонялись в глубь империи. Чингизиды убедились, что "


Рекомендуем почитать
Воспоминания о Бабеле

В основе книги - сборник воспоминаний о Исааке Бабеле. Живые свидетельства современников (Лев Славин, Константин Паустовский, Лев Никулин, Леонид Утесов и многие другие) позволяют полнее представить личность замечательного советского писателя, почувствовать его человеческое своеобразие, сложность и яркость его художественного мира. Предисловие Фазиля Искандера.


Вводное слово : [О докторе филологических наук Михаиле Викторовиче Панове]

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Василий Гроссман. Литературная биография в историко-политическом контексте

В. С. Гроссман – один из наиболее известных русских писателей XX века. В довоенные и послевоенные годы он оказался в эпицентре литературных и политических интриг, чудом избежав ареста. В 1961 году рукописи романа «Жизнь и судьба» конфискованы КГБ по распоряжению ЦК КПСС. Четверть века спустя, когда все же вышедшая за границей книга была переведена на европейские языки, пришла мировая слава. Однако интриги в связи с наследием писателя продолжились. Теперь не только советские. Авторы реконструируют биографию писателя, попутно устраняя уже сложившиеся «мифы».При подготовке издания использованы документы Российского государственного архива литературы и искусства, Российского государственного архива социально-политической истории, Центрального архива Федеральной службы безопасности.Книга предназначена историкам, филологам, политологам, журналистам, а также всем интересующимся отечественной историей и литературой XX века.


Достоевский и его парадоксы

Книга посвящена анализу поэтики Достоевского в свете разорванности мироощущения писателя между европейским и русским (византийским) способами культурного мышления. Анализируя три произведения великого писателя: «Записки из мертвого дома», «Записки из подполья» и «Преступление и наказание», автор показывает, как Достоевский преодолевает эту разорванность, основывая свой художественный метод на высшей форме иронии – парадоксе. Одновременно, в более широком плане, автор обращает внимание на то, как Достоевский художественно осмысливает конфликт между рациональным («научным», «философским») и художественным («литературным») способами мышления и как отдает в контексте российского культурного универса безусловное предпочтение последнему.


Анна Керн. Муза А.С. Пушкина

Анну Керн все знают как женщину, вдохновившую «солнце русской поэзии» А. С. Пушкина на один из его шедевров. Она была красавицей своей эпохи, вскружившей голову не одному только Пушкину.До наших дней дошло лишь несколько ее портретов, по которым нам весьма трудно судить о ее красоте. Какой была Анна Керн и как прожила свою жизнь, что в ней было особенного, кроме встречи с Пушкиным, читатель узнает из этой книги. Издание дополнено большим количеством иллюстраций и цитат из воспоминаний самой Керн и ее современников.


Остроумный Основьяненко

Издательство «Фолио», осуществляя выпуск «Малороссийской прозы» Григория Квитки-Основьяненко (1778–1843), одновременно публикует книгу Л. Г. Фризмана «Остроумный Основьяненко», в которой рассматривается жизненный путь и творчество замечательного украинского писателя, драматурга, историка Украины, Харькова с позиций сегодняшнего дня. Это тем более ценно, что последняя монография о Квитке, принадлежащая перу С. Д. Зубкова, появилась более 35 лет назад. Преследуя цель воскресить внимание к наследию основоположника украинской прозы, собирая материал к книге о нем, ученый-литературовед и писатель Леонид Фризман обнаружил в фонде Института литературы им.