Скинькеды - [6]

- Маркитантку?

- Ну, помнишь, нам историк рассказывал. Следуют за войском торговки, продают необходимое, а я ещё потом вычитала, что они и телом приторговывают или являются походными жёнами командиров.

- Оль, да ты что! - уже сам обиделся Валик. - Подожди, только не говори больше таких глупостей. Маркитантку... Сейчас, - он набрал в легкие побольше воздуха, словно собирался нырнуть, и выдохнул: - Оля, я тебя люблю, ты самая лучшая на свете...

Послушав её ответное молчание, продолжил:

- Знаешь, я не раз читал, как объясняются и любви. Просто «любовь» это такое огромное слово. Огромное, понимаешь? Мне иногда становится противно от того, как мы все общаемся друг с другом. Как придурки из эм-ти-ви... И произнести посреди всего этого хлама слово «любовь» - это как розу на навоз бросить. Я просто хотел по-настоящему...

- А сейчас ты по-настоящему сказал? - наконец заговорила Оля.

- Да. Конечно. А теперь могу я у тебя спросить?

- Валентин, я тоже тебя люблю, - опередила Ольга, - просто девушкам не принято признаваться первыми, а от тебя не дождёшься. А позавчера ночью ты меня для чего позвал?

От следующего вопроса в лоб у Запрудина похолодело в груди, неправильный ответ мог перечеркнуть всё вышесказанное. От растерянности он начал кусать губы, Ольга же терпеливо ждала, не оставляя ему шанса на уход в сторону. Помогать ему девушка не собиралась.

- Оль, - выдавил Валентин, - я хотел затащить тебя в постель; не знаю, что бы из этого получилось. Но только ты поверь, что я не для того... А... в общем... - дальше он не знал, что говорить.

- Спасибо, что не соврал, - облегченно вздохнула на другом конце провода Оля, - только давай с тобой договоримся сразу, я лично хочу окончить школу и поступить в институт. И если тебе не терпится, если ты такой современный парень, а я тебе кажусь старомодной, то меня так родители воспитали, а ты можешь себе поискать что-нибудь посовременнее. Уверена, проблем не будет, только свистни.

- Да ты что, Оль, - чуть не замахал руками Запрудин, будто она могла увидеть. Потом вдруг собрался и весьма твёрдо сказал: - Знаешь, я к тебе испытываю такую сильную нежность... Я бы и так не перешагнул через тебя. Может, я тоже старомодный? Но что нам теперь, может, и не целоваться?

- Этого я не сказала, - уже с весёлой хитринкой заговорила девушка. - Валь, пусть всё будет в своё время.

- Скажи, я пьяный сильно противный был?

- Жалкий и смешной, но до противного не так далеко.

- Ты придёшь ко мне?

- Конечно, я же хочу тебя поцеловать, хоть у тебя нет и, возможно, не будет «Лексуса».

Когда Валентин положил трубку, ему захотелось порхать подобно бабочке, и он даже устыдился такого немужского, на первый взгляд, поведения. С улыбкой вспомнил, как дразнили их с Ольгой в младших классах только за то, что они ходили за руку в школу. Дразнили в основном мальчишки. И с гордостью подумал о том, как завидуют теперь, когда Оле могут позавидовать звёзды подиумов. Завидуют всё те же бывшие мальчишки...

А ведь пришлось даже пару раз подраться за свою даму сердца со старшеклассниками. В восьмом классе он дрался с десятиклассником Нефёдовым, и хотя был изрядно побит, Нефёдов ничего не выиграл. «Быковатый какой-то», - сказала тогда про него Оля, и тот вынужден был искать себе в возлюбленные другую кандидатуру. А в этом году прицепился мальчик-мажор - одиннадцатиклассник Гулиев. Этого Запрудин вытащил на школьный двор сам и парой ударов отбил желание приставать к чужим девушкам. Но потом Валика прилично «оттоптали» многочисленные родственники и земляки Гулиева, русской же поддержки Валентину, как водится в России, не сыскалось. В любом случае, Оля оставалась с ним, а его синяки и ссадины были предметом её гордости.

- Ты бы пошёл из-за меня на дуэль, как в девятнадцатом веке? - спросила она после гулиевского разгрома.

- Конечно, - не раздумывая, ответил он.

И теперь, сжимая в руке отцовский пистолет, Валентин представлял себе такой поединок. И признался себе: «А на шпагах я не умею».

* * *

Вечером в беседке вслед за Валентином, Ольгой и Светланой сначала появился озадаченный Гена Бганба (у которого не было идеи, зато были проблемы: мать сказала прибрать квартиру к приезду многочисленных родственников), затем Вадик Перепёлкин (тоже без особых соображений), потом подтянулся из соседнего двора Денис Иванов (просто так) и самым последним явился Морошкин. Оглядев компанию весьма скептическим взглядом, он устало сел на перила и закурил.

- Есть же люди, которые всю жизнь работают грузчиками, - Алексей выдохнул облако дыма, - теперь я понимаю, почему пролетариат так пассивен, даже есть не хочется, - признался он и тут же сыграл словами: - А идеи есть?

Валик выдержал паузу, подождал, пока все пожмут плечами, виновато прокашляются, и лишь потом победно огласил:

- Есть!

- Излагай, - равнодушно предложил Морошкин.

- У меня дома лежит газовый пистолет с холостыми патронами! - выпалил Валик. - Не у меня, конечно, у отца, но сейчас я могу им попользоваться.

- Ты опять про банк? - обозначил морщины на лбу Алексей.

- Нет, я про моделирование ситуаций.

- И? Моделируй, - Морошкин явно сомневался, что ещё больше подзадоривало Запрудина.