Скифы - [56]
Особенно популярен у скифов образ грифона, причем археологи различают несколько вариантов. Один порожден переднеазиатским искусством, другой — проникает с VI века до н. э. из Малоазийской Греции. Греческий грифон, присевший на задние лапы для прыжка, отличается особой трактовкой ушей и крыльев, приподнятыми вверх перьями и раскрытой пастью. Такой тип широко распространен на Кубани. В литературе иногда грифоном называют изображение головы хищной птицы, составляющей обязательный компонент в декоре упряжи и оружия>[292].
Значительное влияние оказало на скифов искусство ионийских греков Малой Азии и колоний Северного Причерноморья. Греки, заинтересованные в торговле со скифами, учитывали их потребности и создавали для них замечательные произведения. К их числу относится знаменитая чертомлыцкая ваза. Античные вещи в разных видах попадали в степную и лесостепную зоны. Скифские мастера многое почерпнули от ионийцев и создали свои произведения, лучше отвечавшие вкусам своих соплеменников.
Но скифы оставили нам не только памятники прикладного искусства. Накоплен немалый материал, позволяющий охарактеризовать скульптуру скифов. В разных местах Северного Причерноморья находят грубые изваяния, высеченные чаще всего из известняка. Причем ранние изваяния отличаются от более поздних, претерпевших воздействие античного искусства, упрощенностью и обобщенностью образа.
Скифские изваяния иногда называют каменными бабами, хотя, строго говоря, каменными бабами принято называть тюркские надкурганные фигуры и мужчин, и женщин. Разделяют скифские изваяния по изображению оружия, чаще всего акинака, доспехов и ритона. Один из самых ранних памятников такого рода — плита, найденная в кургане у станицы Елисаветинской в устье Дона. Она имеет почти четырехугольную форму, грубо отесана голова и высечены черты лица, два горизонтальных углубления обозначают глаза, переходящие в прямой выступ носа; на лицевой стороне плиты прочерчены руки: левая рука держит едва просматриваемый на неровности камня грубо обитый ритон, правая — полусогнута. Ниже на поясе изображен кинжал, типичный скифский акинак, с хорошо различимой боковой пластиной на ножнах, рукоять заканчивается брусковидным навершием. С левой стороны высечен горит с выступающим луком. Весьма вероятно, что линия, идущая вдоль шеи, передает гривну, которую носили как украшение не только женщины, но и мужчины. Сама стела высечена крайне грубо. Нижняя часть, около трети изваяния, почти не обработана>[293].
Другое изваяние хранится в Краснодарском музее. Оно отличается от первого более совершенной обработкой поверхности, и, несмотря на отсутствие головы и левой руки, можно говорить о значительной эволюции мастерства по сравнению с первой статуей. На изваянии отмечены пластины панциря, идущие от оплечья до пояса. Особенно рельефно они переданы на груди, а ниже намечены грубо перекрещивающимися линиями. Оплечье имеет украшения в виде головы грифона, а в центре плохо различимый орнаментальный узор. Пояс передан насечками, которые, по-видимому, имитируют бронзовые пластины скифского пояса>[294]. Спереди, ниже пояса, несколько наклонно висит акинак с выступающей сверху характерной пластиной. Рукоять заканчивается брусковидным навершием. С левой стороны изображен подвешенный горит с выступающей верхней частью лука>[295]. В правой согнутой руке изваяния — ритон, изогнутый почти под прямым углом.
В настоящее время подобных фигур известно несколько. Все они похожи одна на другую. На одном рельефе, в группе, вероятно, изображающей царей или вождей племен, елевой стороны мастер изобразил плетку>[296]. В стелах, как правило, представлен только обобщенный образ с аксессуарами, необходимыми для выявления социального положения изображаемого. В более позднюю эпоху, по-видимому, возникла некоторая индивидуализация образа. Это особенно хорошо чувствуется в рельефе, изображающем скифских царей Скилура и Палакка. В это время можно уже проследить значительное влияние античного искусства. Оно сказывается и на форме рельефа, и на композиции, и, наконец, на ряде деталей. Мастер изобразил двух всадников, старого и молодого, едущих рядом. Композиция такова, что зритель воспринимает главным старшего. Это достигается различием в пропорциях и более высоком рельефе деталей изображения старшего царя>[297]. Весьма индивидуально переданы черты лица. Лицо старого человека — гордое, удлиненное, с орлиным носом, насупленными бровями, с несколько мрачным взглядом. Лицо юноши — округлое, с тяжелым подбородком, прямым и широким носом, с небольшими глазами, с выступающими скулами. Перед нами, несомненно, портретные черты>[298]. Обе фигуры на головах имеют мягкие остроконечные шапки скифского типа. На плечах у них греческие плащи, скрепленные круглой застежкой-фибулой. Рельефы были рассчитаны на установку на площади, как это делалось в греческих государствах по отношению к людям, которых хотели отметить за какие-то заслуги. Рельеф напоминает работы античных мастеров, но отделка, весьма несовершенная, заставляет видеть в нем произведение местного скульптора. Неаполь Скифский развивался в значительной мере как город, сильно эллинизированный, и, естественно, здесь можно было встретить рельеф, выполненный в античном стиле.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.