Скифы - [33]
К западу от Среднего Дона, в лесостепной части бассейна Северского Донца, расположена другая культурная область скифского времени. Выделение ее в особую самостоятельную культуру оправдывается особенностями археологических памятников. В частности, здесь на поселениях часто встречаются так называемые зольники, которые отсутствуют или до сих пор не были обнаружены на Среднем Дону.
Зольники — это невысокие холмы, состоящие из массы золы, в которой встречаются бытовые вещи: сломанные орудия труда, обломки посуды и культовые предметы. К последним относятся фигурки домашних животных. Подробности ритуала неизвестны, но, очевидно, после выполнения обряда разбитую фигуру выбрасывали. Являлись ли зольники просто мусорными кучами или рассматривались как священное место, связанное с огнем, сказать трудно. Однако ряд этнографических наблюдений позволяет считать, что остатки золы от домашнего очага считались священными. По-видимому, отдельные зольники принадлежали отдельным домам, отдельным семьям.
Основным занятием здесь было плужное земледелие. О форме плуга можно судить по экземпляру, найденному в торфянике у села Токари (ныне хранится в Сумском музее). Не исключается также подсечная или переложная система. Было развито и скотоводство. Развитие земледелия подтверждается железными серпами, находимыми на поселениях. Для размола применяли зернотерки в виде каменных плит того типа, который существовал в течение многих столетий, если не тысячелетий. Какие же культурные растения выращивали жители? Были обнаружены отпечатки зерен на стенках и днищах сосудов. Это зерна проса, ячменя, пшеницы, гороха, вики. Скотоводство мало чем отличалось от других районов лесостепи. Здесь разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, свиней. По данным раскопок можно судить о металлургии, которая находилась в руках мастеров — кузнецов и литейщиков. Все остальные отрасли производства не выделились еще из рамок домашнего производства. Домашние хозяйки лепили посуду, сами ткали и шили одежду. Охотники изготовляли стрелы из кости>[168].
Население Среднего Северского Донца было тесно связано со своими скифскими соседями, от которых оно получало произведения греческой культуры. Но судить об этнической принадлежности племен Среднего Северского Донца сколько-нибудь уверенно мы не можем. Об этом нам ничего не говорят ни древние письменные источники, ни археологические данные.
Если судить по словам Геродота, северо-восточнее будинов жили фиссагеты, а в соседстве с ними иирки. И те, и другие, по данным Геродота, средства к жизни добывали охотой. Далее в восточном направлении, как пишет Геродот, живут скифы, прибывшие в эту местность по отделении от царских скифов. До владения этих скифов земля представляет собой равнину, а уже отсюда начинаются гористые места. Здесь сведения Геродота очень условны, и не следует определять по его данным географическое размещение этих народов. Об иирках Геродот пишет, что они занимаются охотой, используя для этого лошадей и собак. Иирк с дерева, которых в той местности весьма много, выслеживает дичь. «Завидевши, охотник стреляет по ней из лука, потом садится на лошадь и пускается в погоню за добычей, собака неотступно следует за ним»>[169]. Если помешать иирков в Приуралье, то можно связывать с ними племена ананьинской культуры (может быть, и зауральские), которые занимались охотой, как это видно из изучения остеологического материала>[170]. Ананьинская культура принадлежала финно-угорским народам, предкам удмуртов, коми и мари, и занимала область Средней Камы, Вятки, Средней Волги до впадения Ветлуги, а на юг простиралась до реки Утки.
Быт племен ананьинской культуры был довольно примитивен. Долгое время большинство орудий охоты — разнообразный набор стрел и копий, гарпуны — и бытовые вещи делались из кости; довольно много находят скребков, стругов из кости для обработки кожи. Параллельно с костяными использовались изделия из металла, причем железные вещи хотя и заняли постепенно ведущее место, вытеснить бронзовые не смогли и в течение почти всей ананьинской эпохи сосуществовали с ними. Среди бронзовых изделий попадаются стрелы, сделанные в подражание скифским и отличающиеся от них в деталях, топоры особой формы, с насадкой в виде втулки (кельты) и копья. Особенно же из бронзовых вещей местного производства следует отметить клевцы, попавшие сюда, как считают археологи, из Сибири, с которой Приуралье было связано тесными культурными и этническими узами. Весьма интересны также парадные секиры, известные под именем «пинежских». Привлекают внимание топоры, находящиеся ныне в собрании Государственного исторического музея в Москве. Длинная боевая часть этих топоров ограничена с тыльной стороны выступом с головой хищника с оскаленной пастью и вывернутыми губами, а сверху украшена фигурой орла, выполненной в реалистической манере. Такие топоры были распространены не только на территории племен ананьинской культуры, но и в прилегающих районах нашего Севера. Это образцы местного производства, служившие знаками власти, так как в качестве боевого оружия они малопригодны.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.