Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2 - [6]
В этом бесценном свидетельстве особое внимание привлекает готское название Дуная – Dunavis, на основе которого (и с привлечением других германских форм названия реки) восстанавливается древняя готская праформа Donawi (по Мюлленхоффу, с вероятным вариантом Dunavi), род. п. Donaujos, восходящая к кельто-латинскому Danuvius и дающая, в свою очередь, славянское Dunav/Dunaj.
II. 2. Из приведенных лингвистических и исторических данных процесс возникновения славянского названия реки реконструируется с достаточной ясностью. Несколько усложняет картину широкое бытование форм, производных от корня даун-дун и обозначающих различные проявления водной стихии в балтийских говорах и гидронимии. Эти факты заставили еще Я. Развадовьского предположить, что, кроме полученного от германцев названия великого Дуная, балты и славяне с давних пор независимо от этого имели водные названия от корня dun, иного происхождения, что выглядит весьма вероятным.
II. 3. Употребление лексемы дунай в славянских народных говорах: dunaj (старопольск.) – «далекая, незнакомая река», «море»; dunaj (польск.) – «глубокие воды с высокими берегами», «стоячая глубокая вода»; дунай (укр.) – «лужа», «водный разлив»; дунай (русск.) – «ручей» (Олон., Кировск.). С представлением об отдаленности, запредельности местонахождения Дуная сталкиваемся в поговорке «За горами вода дунаями» и в зафиксированном в белорусском Полесье представлении о том, что в конце концов все реки впадают в Дунай. Небезынтересными для определения семантического поля лексемы оказываются и редкие значения – дунай-дунаем (о быстрорастущей буйной растительности): «бахчи дунай-дунаем стоят» (русск., Урал, Малеча), Dunaj – г. Вена (словенск.). Представление о Дунае как о реке – опасной границе зафиксировано на грани обиходной речи и фольклора в польских поговорках: jag za morze vrucic moze, jag za dunaj, to ne dumaj; iak pojezez za dunaj, to o domu ne dumai, имеющих русские и украинские эквиваленты.
Значение некоторых производных от основы dun в балтских языках: dunavas (латв.) – «маленькие незамерзающие речки», «источники», «стоячая незамерзающая вода», «наледь»; dunojus (лит.) – «глубина на озере», «озеро»; dunava (латв.) «болото»; dunas (латв.) – «ракита», «верба», «камыш».
II. 4. Гидронимы с основой дунай-/дунав- встречаются довольно часто на польской, восточнославянской и балтийской территории в четырехугольнике, образуемом бассейнами рек Висла, Нева, Вятка и Ворскла (нам известно 32 гидронима), и реже – за пределами этой зоны. Славянские формы: Дунай, Дунавец, Дунаец, Дунайчик, Дунайка; балтские: Dunajus, Dunojus.
II. 5. Проанализируем приведенный материал.
А. Все сконцентрированные на довольно ограниченной территории Литвы балтские гидронимы Dunajus и Dunojus, если отбросить окончание, являются точным повторением гидронима с той же основой у славян. Поэтому вполне вероятно, что эти гидронимы заимствованы у славян, так же как и, по мнению Фасмера, балтские апеллятивы с той же основой. Эти гидронимы могли быть перенесены балтами на запад при их вытеснении из областей Поднепровья, где они долгое время проживали смешанно и чересполосно со славянами.
Б. В пользу подобного предположения говорит и то, что балтские гидронимы образованы именно от основы dunaj-, абсолютно доминирующей у восточных славян и поляков лишь в позднее время, а не от основы dunav-, которая на ранних этапах также довольно широко была им известна. Кроме двух названий Дунавец – в бассейне Десны и в Костромской обл. – отметим древнее название Dunawiec (п. п. Вислы) и Дунавец (Дунавесь) – озеро и река (п. п. Западной Двины), известное в XVI в.
В. Одновременное распространение двух вариантов основы dunav-/dunaj, известных как название великой реки и в самом Подунавье, говорит в пользу сравнительно позднего (не ранее VII в.) и южного происхождения «дунайской» гидронимии Польши, Руси и Литвы. Важно отметить, что повсеместно известная форма Dunav, более близкая готскому названию Donawi/Dunawi, как доминирующая выступает именно в нижнем и среднем Подунавье (Болгария и Сербия), т. е. именно там, где славянское название великой реки образовывалось под влиянием того названия, которое бытовало у гото-гепидских племен, живших в этих местах.
Г. Важно отметить, что все рассмотренные гидронимы, образующие четко очерченный и достаточно изолированный пласт, произошли непосредственно от основы дунав-/дунай-, а не от реконструируемой праформы daun/dun, которая должна была бы дать иные и более разнообразные формы гидронимов.
Д. В «дунайской» гидронимии восточного славянства резко преобладают уменьшительные названия (Дунавец, Дунаец, Дунайка), что предполагает определенное знакомство с полной формой названия реки Дунай/Дунав, от которой местные являются лишь производным. Отметим, кстати, три интересные особенности: «дунаями» именуются в основном мелкие местные водные объекты – речушки, ручьи, болотца; наряду с этим в народных говорах отражено представление о «далеком Дунае» как о большой и опасной воде (реке, море); на восточнославянских землях, расположенных поблизости от великого Дуная, там, где представление о нем было отчетливым (к западу от Днепра и к югу от Припяти), «дунайской» гидронимии пока не обнаружено.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Утраченное время. Как начиналась вторая мировая война. Сокращенный перевод с английского Е. Федотова с предисл. П. Деревянко и под редакцией О. Ржешевского. М., Воениздат, 1972 г. В книге известного английского историка подробно анализируются события предвоенного периода. На основании архивных документов, мемуаров видных государственных и политических деятелей, а также материалов судебных процессов над военными преступниками автор убедительно вскрывает махинации правящих кругов западных держав, стремившихся любой ценой направить гитлеровскую агрессию против СССР. Автор разоблачает многие версии реакционной историографии, фальсифицирующей причины возникновения второй мировой войны.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда мир затаил дыхание…Прошло уже более 25 лет с окончания холодной войны, возраст целого поколения. Она началась более 75 лет назад, в 1944 — задолго до того как последние выстрелы Второй Мировой эхом разнеслись по пустошам Восточной Европы — с жестокой гражданской войной в Греции. Линии фронтов больше не рисуют, но они сохраняются в таких конфликтных зонах как Ирак, Сирия, Сомали и Украина. В эру массового производства АК-47 и ICBM, одной из таких горячих точек была Куба.Возможно, не с точки зрения потерь, а с точки зрения престижа и положения в мире, вторжение в заливе Свиней в 1961 г.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.