Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2 - [5]

Думается, что хорошим знакомством с этой некогда славянской, потом болгарской, а в XI в. «гречьской» землей по Дунаю объясняется и известное, внешне довольно непонятное обращение киевлян в 1069 г. к князьям Святославу и Всеволоду в связи с угрозой захвата Киева польскими войсками Болеслава и Изяслава: если вы не поможете нам, говорят киевляне, то мы, «зажегше град свой, ступим в гречьску землю» (ПВЛ 1950а: 116). Вряд ли киевляне понимали под «гречьской» землей Константинополь или малоазийское побережье, где даже русских купцов встречали с известной опаской и предосторожностями. И наоборот, угроза киевлян становится понятной и реально исполнимой, если предположить, что под «гречьской землей» подразумевалось принадлежавшее с 1018 г. грекам Подунавье, где некогда хотели обосноваться и Кий, и Святослав, где было известно городище Киевець и жило родственное славянское население.

О том, что киевские князья никогда не оставляли надежды на возвращение земель по Дунаю, говорит тот показательный факт, что, когда во главе Древнерусского государства в 1113 г. становится мудрый и осмотрительный Владимир Мономах, то первой его крупной внешнеполитической акцией становится неудачная попытка захватить в 1116 г. подунайские города, воспользовавшись внутренними неурядицами в Византии. Примерно в то же время (не позднее 1119 г.) из княжеских архивов, видимо, извлекаются договоры Олега, Игоря и Святослава с греками, а также текст первоначальной «Повести временных лет», содержащей рассказ о «дунайском этапе» общеславянской истории. Эти документы и сочинения включаются в официальный киевский летописный свод, редактируемый под непосредственным присмотром Мономаха и его сына Мстислава.

В начале XII в. заканчивается первый период общерусской заинтересованности в Подунавье; в дальнейшем здесь действуют лишь отдельные (преимущественно галицкие) князья и русская вольница – «берладники». Татарское нашествие прерывает непосредственные военно-экономические контакты Руси с Подунавьем, которые возобновляются только в начале XVIII в.

На основе предложенного очерка можно выявить некоторые устойчивые соотношения, связывающие Дунай с определенными историко-географическими ситуациями, представлениями, реалиями. Они оказываются небезынтересными при сопоставлении их с семантическим полем лексемы дунай в восточнославянском фольклоре, а также в народных говорах и топонимике. Эти соотношения таковы:

1) в VI в. славяне и анты «имеют свои жилища по ту сторону реки Дуная, недалеко от его берега» (Прокопий), а «их реки вливаются в Дунай» (псевдо-Маврикий), и позднее (VII–XII вв.) на Руси сохраняется память о том, как славяне «сели по Дунаеви»;

2) Дунай – граница для славян в VI в., важный рубеж для Руси в X–XII вв.;

3) за Дунаем – добыча и опасность (VI, X–XII вв.);

4) Дунай – благодатная земля, принадлежавшая славянам (VI – сер. VII в.), впоследствии – «земля устремлений» (VIII–XII вв.);

5) Дунай – море: а) Дунай ассоциируется с морем, в которое он впадает (VI–XII вв.); б) морской путь из Руси в Царьград отчетливо делится устьем Дуная на две части – путь по морю до Дуная и затем по морю за Дунай (IX–XII вв.).

II. Происхождение лексемы дунай по лингвистическим и историческим данным

В тесной связи с историей проникновения славян в Подунавье стоит вопрос о происхождении славянского названия реки Дунав/Дунай и вообще лексемы дунай в славянских гидронимии, говорах и фольклоре.

II. 1. Древнейшим известным наименованием величайшей реки Европы (в античном понимании) является гидроним Matoas, бытовавший, видимо, ранее VIII в. до н. э. С VIII–VII вв. до н. э. обычным названием Дуная становится Istros, видимо заимствованное греками у фракоязычного населения его побережий. В середине I в. до н. э. в античной литературе впервые появляются сведения о том, что Дунай в верхнем течении именуется Danuvius (Caes. Gal. VI, 25). Считается, что название Danubius/Danuvius является кельто-италийским по происхождению и распространяется на нижнее течение Дуная вместе с римскими колонистами с запада. Плиний Старший (в труде, оконченном в 77 г.) продолжает именовать нижнее течение Дуная Истром, а гидроним Danuvius применяет для обозначения верхнего и среднего течения реки (NH IV, 80; 81). И лишь Тацит в работе начала II в. н. э. определенно называет нижний Дунай Danuvius, а в «Географии» Кл. Птолемея, написанной во второй половине II в. н. э., нижнее течение Дуная именуется и Danuvius и Istros, что явно связано с завоеванием в 101–104 гг. задунайской Дакии императором Траяном, последующей колонизацией ее и радикальным увеличением романоязычного населения в нижнем Подунавье. Псевдо-Кесарий (нач. VI в.) в своем сочинении упоминает «одну из четырех рек, текущих из райского источника, называемую в нашем писании Фисон, у греков же Истром, у ромеев Данубис, а у готов Дунабис» (SC I: 717), а в другом месте уточняет, что Данубисом реку называют «иллиры» и «рипеане» – жители римских провинций Иллирика в Дакии Рипенской, т. е. в основном романоязычное население среднего и нижнего Подунавья, которое автор в другом месте именует «данубиями», т. е. дунайцами, и противопоставляет его мирные обычаи «зверскому» образу жизни приближающихся к Подунавью с севера склавинов (SC I: 718).