Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1 - [9]
Эта «идея», «русская идея», по слову Бердяева, пытавшегося проследить ее развитие, тем не менее оставалась трудно уловимой и трудно формулируемой. И через сто лет после Чаадаева, в 1932 году, в эмиграции, великий мастер словесной формулы Марина Цветаева, да еще привлекая на помощь величайшего религиозного поэта Европы Р. М. Рильке, сумела обозначить высший уровень духовного поля России с емкой и грозной неопределенностью:
В России меня лучше поймут. Но на том свете меня еще лучше поймут, чем в России. Совсем поймут.
Меня самое научат меня совсем понимать. Россия только предел земной понимаемости, за пределом земной понимаемости России — беспредельная понимаемость не-земли. «Есть такая страна — Бог, Россия граничит с ней», так сказал Рильке, сам тосковавший везде вне России, по России, всю жизнь. С этой страной Бог — Россия по сей день граничит. Природная граница, которой не сместят политики, ибо означена не церквами. Не только сейчас, после всего свершившегося, Россия для всего, что не-Россия, всегда была тем светом, с белыми медведями или большевиками, все равно — тем. Некоей угрозой спасения — душ — через гибель тел.
<…> Россия никогда не была страной земной карты. <…>
На эту Россию ставка поэтов. На Россию — всю, на Россию — всегда.
Два крайних уровня, означенные Чаадаевым и Цветаевой, — уровень природно-географический и уровень смутно улавливаемой духовной миссии — и определяют всю сущность России. В поле напряжения, возникающем между этими уровнями, этими полюсами, и развивались уровни государственные, этнические, конфессиональные, экономические.
И ныне все, кто остается жить на территории Скифии-России и кто сознательно или бессознательно включен в скифо-российские энергетические поля, — и являются россиянами (или «скифами»). Великая роль неславянского, в первую очередь тюркского, компонента в «российском единстве» ощущалась великороссами уже с начала XX века («Очи татарские мечут огни» на написанном Александром Блоком лике России, а путь ее видится Блоку так: «Наш путь / стрелой татарской древней воли / пронзил нам грудь» — строки, достойные комментария в виде книги). Ныне же выразителями скифо-российского сознания являются, к примеру, киргиз Чингиз Айтматов, белорус Василь Быков, абхазец Фазиль Искандер, казах Олжас Сулейменов (в книге «АЗиЯ»), не переставая, естественно, быть классиками своих национальных литератур. Думается, что воля единого и обновляемого скифо-российского пространства, где устраняется подавлявший все имперский уровень, но зато высвобождаются другие уровни единения, звучит в голосе тройки президентов — Акаева, Ельцина, Назарбаева. Славяно-тюркские диалог и взаимодействие на территории Скифии-России есть реальность, и надо стремиться к тому, чтобы они проходили по-доброму.
Различия же в этнопсихологическом складе и в религиозных традициях могут быть смягчены и оказаться не разделяющими, а взаимообогащающими в силу того, что наша эпоха — это эпоха великого исторического пограничья, когда, наряду с современными религиями и науками, постепенно выявляется как возможность новый уровень синкретичного Знания, основанного на всем спектре возможностей человеческой души, включая ее интуитивный и эмоциональный пласты, ее подсознание и сверхсознание, ее связи с живой природой земли и с Космическим Сознанием.
Лето — осень 1991 года. С.-Петербург
II. О научном наследии Д. А. Мачинского
К 1993 году, когда под редакцией М. Б. Щукина вышел сборник статей в честь 56-летия Д. А. Мачинского, вклад ученого в науку был уже весьма значителен во всех трех временных срезах — подразделениях того хронологического отрезка длиной в несколько тысячелетий, внутри которого свободно перемещалась его научная мысль. Это прекрасно зафиксировано в предваряющем сборник тексте, в котором В. Ю. Зуев, М. Б. Щукин и Г. С. Лебедев анализировали достижения Д. А. Мачинского каждый в своей области. Этот текст с небольшими сокращениями и необходимыми поправками в силу важности содержащихся в нем профессиональных оценок мы републикуем ниже.
В. Ю. Зуев, М. Б. Щукин, Г. С. Лебедев
К научному портрету Д. А. Мачинского[4]
<…> Знакомясь с работами Д. А. Мачинского, невольно приходишь к мысли, что он задался целью пронзить временное пространство, что вся его научно-исследовательская деятельность есть некий путь из Скифии в Россию, по которому он следует от далекого прошлого к современности. <…> Говоря о наиболее характерных чертах научного творчества Д. А. Мачинского, следует подчеркнуть, что для него как археолога и историка присуще прежде всего повышенное внимание к переломным «темным» местам древней и средневековой истории. В этом отношении далеко не случайно, что свой творческий путь в науке Д. А. Мачинский начал с изучения одной из наиболее проблематичных эпох — исторического перехода от времени поздней античности ко времени утверждения в Восточной Европе раннего славянства. Причем эта эпоха для Д. А. Мачинского стала отправной не только в изучении археологии и истории славян и Руси, но и в изучении скифо-сарматского мира, мира кочевой культуры, импульсы которой подобно кровеносным потокам омывали социальные организмы севера и юга древней Евразии.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.