Сказочные самоцветы Дагестана - [31]

– Зачем отдать? Сам женюсь! – обрадовался кадий.

– Если так, приходи вечером ко мне. Будут брат мой и ещё двоюродный брат. И прихвати побольше подарков.

Кадий дал женщине два золотых, чтоб она приготовила ужин, а сам повеселел как в день байрама.

Жена бедняка вышла из дома кадия, пошла по другой улице, – не слушает никого, не глядит ни на что и заходит в дом старшины.

– Здравствуй, старшина! Посоветуй, как быть,– полтора года нет вестей мне от мужа. Или сам бери теперь в жёны, или хорошего человека найди…

– Зачем искать, – вскочил старшина. – Такая красотка только мне, начальнику, и к лицу.

– Если так, приходи вечерком – будут брат мой и кадий. Он и повенчает, ты только подарки не забудь.

Старшина дал женщине три золотых, и она пошла по третьей улице, – не слушает никого, не глядит ни на что, заходит в дом купца.

– Здравствуй, купец! Посоветуй, как быть…

Купец обрадовался, решил жениться на красавице, дал ей целых пять червонцев, чтоб вечером была подобрее.

Жена бедняка вернулась домой, сговорилась с мужем и приготовилась к встрече гостей.

Вот вечером кадий прихватил золотые кольца, серьги и червонцы, идёт к женщине, а у неё уже и старшина с подарками, и купец с узлом товаров.

«Ага, – думает кадий,– это её братья и есть».

Не успел он заговорить с ними, как вдруг застучали в дверь.

– Вай, Аллах, – испугалась жена бедняка. – Это приехал мой муж. Что делать? Увидит чужих – убьёт всех.

– Ой, женщина, спрячь меня, – дрожит кадий. – Эй, ты, померла там, что ли, – кричит муж.

– Сейчас, – вот только платье надену, – отвечает жена, а сама принесла люльку, уложила в неё кадия и прикрыла сверху одеялом.

– И меня спрячь, – шепчет старшина.

– Скорей, эй, женщина! – кричит муж.

– Иду, иду, – вот только платок накину, – отвечает жена, а сама всовывает старшину в мешок, завязывает покрепче и ставит в угол.

– Эй, – кричит, – запор сорву!

Купец услыхал это, обмер со страху и – юрк головой вниз в старую грязную бочку.

Тогда жена открыла дверь, обняла его, радуется, будто и впрямь полтора года не видела.

– Слушай, жена! А что это за люлька? – спрашивает муж.

– Ай, муженек, да ведь это – наш полуторагодовалый сынок.

– А почему у сынка борода и усы?

– Аллах дал нам такого…

– Пусть Аллах сам себе рожает бородатых, – рассердился муж, – а мои дети пусть будут такие, как у всех.– И, взяв нож, он сбрил кадию усы, бороду и брови.

«Ну, – думает кадий, – засмеют теперь меня, – служитель Аллаха и вдруг без бороды. Ничего, уйду из аула, – лишь бы остаться живым».

Только успел он так подумать, как муж стащил с него одеяло.

– Эй, жена, – кричит он, – почему у нашего сына ноги точно оглобли?

– Аллах послал.

– Пусть Аллах своему сыну такие ноги пошлёт, а моему нужны покороче. Подай-ка, жена, пилу!

Кадий услыхал это, испугался, да как прыгнет, – так с люлькой на спине и поскакал по аулу.

Старшина услыхал, что с кадием творится что-то неладное, и зашевелился в мешке.

– Жена, – удивляется муж, – чего это мешок как живой?

– И сама не знаю, может быть, там шайтан.

– Ого, неси-ка мой пистолет!

– Вай, люди, – кричит старшина, – я не шайтан!..

Тут муж свалил мешок на бок, выбил его палкой и выбросил за дверь.

Услыхав вопли старшины, купец обмарался со страху и зашевелился в тесной бочке.

– Эй, жена, что это в бочке шуршит?

– Мыши, наверно.

– Зачем же полную мышей и вонючую бочку дома держать? Муж слил в бочку помои и выбросил за дверь.

Наступил день. «Дай, – думает старшина, – пойду к кадию».

А кадий сидит дома, обвязал лицо полотенцем, беседует с пришедшим к нему купцом и горюет. «Эх, – говорит, – какая невеста из моих рук ускользнула!»

– Как из твоих рук? – спрашивает купец. – Она моя!

– Нет, моя, – вмешался старшина.

Переругались они все трое, а когда узнали, как их надули, решили отомстить обманщице, – пробраться ночью в её дом, отобрать подарки, мужа убить, а женщину проучить.

Вот они проделали дыру в крыше и конаются, как дети, – кому лезть первым.

Бедняк и его жена тем временем потушили свет, накалили в печке добела кочергу и ждут гостей.

Кадий и старшина обвязали купца за пояс верёвкой, попробовали было спустить его в дыру, а купец как заорет: «Тяните вверх! Ой, скорее!..»

– Что там такое? – спрашивают кадий и старшина.

Купцу захотелось, чтобы не один только он пострадал, и он сказал:

– Ой, друзья, наши обманщики испугались и такого наделали, что от вони некуда деваться.

– Ну, вот ещё, – удивился старшина. – Неужели, если дышать нечем, так уж и бежать надо? Спускайте меня.

Только спустили, а он как заорёт: «Поднимайте наверх! Ой, скорее!..»

– Не может быть, – решил кадий, – чтобы человек не мог стерпеть какой-то там запах. Опускайте меня, только не подымайте вверх, пока я три раза не крикну…

И вот кадия один раз прижгли снизу раскалённым железом, потом второй раз, потом в третий, а он все кричит: «Да, подымайте скорее! Спасайте, спасайте!..»

В этот вечер кадий, старшина и купец ничего не сказали друг другу и разошлись. А когда ожоги и раны зажили, они сговорились пробраться в дом бедняка не сверху, а снизу.

И вот они прорыли ход к самой стене, гадают, кому лезть первому. Жребий пал на купца. «Что ж, если судьба,– говорит он, – то приходится лезть и в навоз!» Полез. Только сунул голову, как его схватили за нос, взмахнули бритвой и отсекли прочь. «Ой, ой, – мычит купец, ухватившись за нос. – Там сегодня ещё тяжелее воздух – я чуть не задохнулся!..»