Сказочники оптом и в розницу - [33]

— А что, и такое может быть? Я уж лучше вас позову.

— А если нас съест саранча? — вставил Колобок. — Хоть изорись тогда.

— Хорошо, но обучать-то кто меня будет? Додельщики — они же не Сказочники!

— Помнишь, что я тебе говорил про сны? Будешь снить себе уроки.

— Короткие, — сказал я. — По десять минут. И большая перемена.

— Увидишь, — усмехнулся Кащей. — Будет тебе перемена.

— Ну а вы?

— Ну, а мы идем сейчас до саранчи. И, если она нас не съест первыми, будем искать Антисказочника, применяя дедукцию.

— Ты мне так и не рассказал, что это за фигня!

— А, — сказал Кащей лениво, — собственно, и не надо.

С этими словами они с Колобком развернулись и побрели куда-то сквозь грязь и гниль.

— Здорово, — сказал я. — А как же "Пух! — и нету"?

— Тут недалеко, — не оборачиваясь, сказал Колоб.

— Рядом, — поддержал его Кащей.

И ушли.

А я остался.

И еще дерево.

Которое, стоило мне про него вспомнить, поддало мне под зад веткой.

— Давай ищи Атрибуты, — проскрипело оно и дерзко передразнило Кащея. — Не забыл, что искать?

— Ты-то хоть заткнись! — попросил я.

Конечно, я помнил про эти дурацкие Атрибуты. Кащей мне все мозги проел, вдалбливая основы сказочницкого ремесла.

В частности, я узнал, что, оказывается, Сказочник просто-таки шагу не может ступить без своего волшебного Запоминальника. Оказался зловещий Запоминальник всего-навсего разумной (хорошо хоть не говорящей) записной книжкой, в которой сами собой возникали мысли, рождающиеся в воспаленном мозгу настоящего Сказочника (мне заранее было очень и очень жалко свой будущий Запоминальник).

Еще в аксессуары Сказочника входили:

а) Плащ-Палаты (длиннополое одеяние, при особом броске на землю превращающееся в элегантный домик с удобствами — отхожей ямой и жестяным корытом!);

б) волшебная Палка-Втыкалка (при правильном воткнутии ее в землю тут же начинал бить источник Живой воды, но на правильное воткнутие, сообщил мне Кащей скептически, я могу не рассчитывать ближайшие лет пятьдесят);

в) Швейцаров Нож (такая штуковина, похожая на безголовую рыбу, нажимая коей на живот, можно было извлечь из ее туловища множество полезных вещей вроде упомянутого выше ножа, вилки, ложки, шила и чесалки для спины. Это я так для себя решил, Кащей же объяснил, что "чесалка" на самом деле — средство против оборотней. В доказательство он сжал двумя пальцами свою собственную "чесалку", которая мгновенно выросла до размеров нормальной руки и хищно заскребла в воздухе блестящими когтями. "Серебряные", — сообщил Кащей, — "Ни один перевертыш не справится, ежели один на один". Мне не улыбалось выходить один на один даже с самым ледащим оборотнем, но пришлось согласиться, что вещь и в самом деле довольно невредная.

Проще всего оказалось найти вышеупомянутый Нож — скрежеща и повизгивая, как живой, рылся он в громадном тюке с неизвестно чьей, траченой молью шерстью.

— Не вышло, — сказал Орех сумрачно.

— Как это? — я помахал в воздухе ставшим вновь рыбой Ножом. — Во! Гляди!

— У Туманяна не вышло, — сказало, вздыхая, дерево. — Скорняк местный. Считал, что шубы из оборотневых шкур уберегут хозяина от напастей.

— Ан нет? — уточнил я.

— В том-то и дело. Нет, ничего шубы были, теплые, даже цвет приятный. Только — вот потеха! — каждое полнолуние эти милые предметы одежды превращались в омерзительные кожаные плащи.

— Почему омерзительные?

— Как это — почему? Из человечьей кожи плащи-то были!

Меня продернуло до пяток.

— Вроде бы положено наоборот? Из человечьей — в волчью, кожу-то.

— Шкуры, — лаконично отозвался Орех. — На них, видать, законы сказочные по-другому действуют.

— М-м, — я кивнул и продолжил раскопки. Везло буквально ненормально — хотя чего я ждал, в ненормальной стране? Вот и Палка-Втыкалка раздобылась спустя каких-то полчаса — и угадайте, как я ее нашел? Правильно. По фонтану, бьющему из того места, куда она была воткнута.

— Интересно, кому это так повезло? — спросил я у Ореха, но тот только пожал ветвями.

Плащ-Палаты были моей следующей находкой. Их я получил с помощью Ореха, который, встав на цыпочки, еле дотянулся до стоящей на самом верху огромной кучи Палатки.

— Туда-то кто их зашвырнул? — пыхтел я, укладывая строптивые Палаты, никак не желавшие сворачиваться по моему хотенью. — Хорошая вещь, между прочим.

— Никто не швырял, — сказал Орех. — Его уронили. Сверху.

— Да кто же?

— Баба-Яга, кто!

— Какая еще баба? Зачем она лезла наверх? Она что у вас, летучая, что ли?

— А какая ж еще? Летает в ступе.

— В че-ом?

— Ну ступа, знаешь, есть такая?

— Откуда мне знать про ступу?

Дерево замялось.

— У нас, например, все при ступах, — сказало оно с тихой обидой.

— А у нас — все при холодильниках, так и что теперь?

— У нас тоже такие есть. Ледники называются.

— Ну а степлеры у вас есть? А? О!

— Кто? — я был отмщен. Дерево казалось не менее ошеломленным, чем я при сообщении о ступах в каждый дом.

— Степлеры! — вкусно повторил я.

— Нету у нас степлеров, — дерево обвисло, как мочалка.

— А у нас нету ступы! Кстати, что это за ерундовина?

— В них толкут!

— Что?

— Все толкут. Пестами. Пест, пест, погоняй — неужели не слышал?

— Честно? Нет.

— В общем, ступа — это такая вот кадка, а пест — толкушка. Разминают там в ступе всякие продукты. Картошку давят, ягоды…