Сказочники оптом и в розницу - [31]

— М-м, — протянул Колобок. — Я даже знаю, на какое место ты ему нажал, чтобы узнать эти факты.

Кащей что-то прорычал, но, по-видимому, не рассердился, так как продолжил без особого недовольства:

— Какого рода были факты — об этом позже. Сейчас могу сказать следующее: проанализировав все известное мне раньше, узнанное от Шамана, да и от тебя тоже, я сделал однозначный, но неутешительный вывод.

— Я вам не подхожу? — с надеждой спросил я.

— Он нам не подходит? — с еще большей надеждой спросил Колобок.

— Интересно, дождь будет или нет? — без особой надежды на ответ спросило дерево.

— Отставить веселье! — рявкнул Кащей. — Ты подходишь. Он подходит. Все подходят. Никакого дождя в ближайшие три дня. А теперь внимательно: в нашем Царстве-Государстве появился маньяк.

— Кащейчик, да ты что? Маньяк? Тю! — Колобок был беспечен, как птица. — Какой-то…

— Не какой-то, а забирающий волшебную силу АНТИСКАЗКАМИ. Сидит, например, он в трактире и рассказывает антисказку. С виду вполне обычная сказка, но не просто с плохой, а с ужасной концовкой, высасывающей жизни у всех ее участников. В общем, Глыму нужно будет его поймать и обезвредить. Иначе жизни нам осталась без году неделя.

После этой оглушаюшей фразы, произнесенной Кащеем с воистину равнодушной миной, мне сразу захотелось сделать одну вещь.

Глава восьмая Какую такую вещь мне захотелось сделать после оглушающей фразы Кащея?

А вот какую — сбегать кой-куда, чтобы вернуться помолодевшим. В туалет мне захотелось, сразу и бесповоротно, дорогие граждане, а главное — друзья. Другой реакции на то, что лишь от тебя зависит судьба целой страны, от обычного человека ждать не приходится.

— Только не здесь, — торопливо сказал Кащей. — Не будем осквернять это… ммм… хотя, впрочем, если очень хочешь, то оскверняй. Свалка все-таки.

— Не желаю, — сердито сказал я. — Перехотел.

— Вся эта ерунда с Джинном, Колобком и прочими — лишь разминка перед настоящими Пакостями. Ведь маньяк — он на то и маньяк, чтобы побольше Напакостить. Причем — и я в этом очень уверен — сам он полагает, что совершает благие дела.

— Ты даешь! Ладно, мы не спрашиваем, как ты додумался про маньяка, но рассуждать об особенностях характера явно гипотетического существа может только большой-большой художник.

— А я художник, — сухо поведал Големыч. — У меня даже три картины в Арбитраж взяли.

— Арестовали имущество? — высказал страшную догадку я. — А самого посадят скоро?

— Кто меня арестует? — фыркнул Кащей. — Кто меня посадит? Я же ставленник! А значит — ЭнЗе! Перевожу специально для тебя — Неприкосновенный Зе.

— Тогда уж Неприкосновенный Ке, — сказал Колобок. — Зе — это Змиулан.

— Я не знаю, кто там Ке, кто Зе, — призвал к порядку я. — Только давайте вернемся к дикому маньяку.

— Давайте, — согласился Кащей. — Итак: как я пришел к такому выводу? Это все дедукция, любезные мои.

— Это, случайно, не в честь твоего папки назвали? — спросил я очумевшего от подобного вопроса Колобка.

— Нет. А что вдруг?

— Ну, ты же — Дедушкович по паспорту. А тут — дедукция. Значит?

— Ничего это не значит! — взорвался Колобок. — Это выходит "дедовщина" тоже от моего папы пошла?

— Ну, почем знать…

— ЧТО?!!

— К порядку! — воззвал Кащей. — Что за наветы, в самом деле, Глым? Быстро миритесь!

— Может, нам еще и поцеловаться? — хмуро сказал я.

— Беее! — отреагировал Колобок.

— Не в губы, — быстро сказал Кащей.

— Достаточно, — мне тоже надоело свариться, хотя, будем честными, я все и затеял. — Что там за дедукция?

— Это такой метод выстраивать целое из целой цепочки частностей, — важно произнес Тощей. — Сам придумал. Верите?

Он прищурил свои острые глаза и выпятил челюсть.

— Верим, — торопливо закивал я. — Ох, как верим. Зубы на место верни, пожалуйста.

— Что, страшно?

— Не то слово. Колобок вон чуть не прыснул.

— ЧТО?!!!

— Ух, — Кащей утер пот и широким жестом запечатал нам рты. — Вот так уже лучше. Сейчас я вам немного расскажу про дедукцию…

Но продемонстрировать нам словесные чудеса Кащею помешали. Помешал ему внезапно затрепыхавшийся в воздухе… петух.

Самый обыкновенный петух, только огненно-желтого цвета.

Только в отличие от обычных петухов никаких "кукуреку" от него мы не услышали.

Петух заорал:

— КАЩЕЕЕЙ! Шухер! Срочное сообщение!

— Давай, — сухопарая костяшка сложила колени циркулем и уселась на землю, внимать.

Я мог дать пня против коня, что петушиная морда в мгновение ока видоизменилась и стала физиономией какого-то старика с окладистой рыжей бородой.

— Из дворца сообщают, — сказал петух басом. — Признал?

— А то, — Кащей слабо склонил голову. — Царю-батюшке мое нижайшее.

— Не до того, — проворчал царь. — Слушай, Кащей, хоть и непривычно мне такое говорить именно тебе, но помощь требуется.

— Маньяк? — уточнил костлявый.

— Во-во, — затряслась рыжая борода. — Он самый. А кто это?

— В смысле — Антисказочник? — вспомнив, с кем говорит, поправился Кащей.

— Его зовут Маньяк?

— Да, — не желая вступать в объяснения, согласился Кащей.

— А по батюшке?

— По батюшке я бы его послал через три колена, — сухо обронил Кащей. — Погодите-ка. Откуда про его узнали?

Петух загоготал.

— Дак на то я и царь, стороны сей государь, чтобы знать, что и где творится.