Сказки здравомыслящего насмешника - [7]
Настоящий Нодье начинается там, где волк рассуждает о «насаждении среди окрестных волчьих племен священных оснований нравственности» и о подготовке волков к «зерноядной» диете, «каковая и является главной целью волчьего совершенствования», или там, где сказочная принцесса Душистая Горошинка внезапно цитирует циничный афоризм острослова XVIII века Шамфора: «Самая красивая девица в мире может дать только то, что имеет», или там, где Лис, влюбленный в Курицу, говорит о своей любви словами заглавного героя трагического романа Б. Констана «Адольф», — то есть там, где в простодушную старинную сказку вторгается современность и насмешка над ней, а заодно и над самим автором и его заветными «грезами». Выше шла речь о выпестованной фантазией Нодье-философа фигуре «человека понимающего»; так вот, в сказке «Зеротоктро-Шах» эмблемой «возраста понимания», которую демонстрирует научному сообществу ученый-наперсточник, служит мерзкая обезьяна с голым задом.
Несколько слов о нашем сборнике. Сам Нодье книги с таким названием и с таким составом не напечатал. Однако обе части этого названия почерпнуты непосредственно из Нодье. С первой частью («сказки») мы уже разобрались. Осталось разобраться со второй. «Здравомыслящий насмешник» — выражение из помещенного в нашем сборнике «Живописного и индустриального путешествия», причем выражение, в котором потомки увидели очень точное автоопределение писателя: после смерти Нодье выходит сборник «Новеллы и фантазии здравомыслящего насмешника»[50]; П.-Ж. Кастекс, первым после долгого перерыва выпустивший большой сборник прозы Нодье[51], объединяет соответствующие новеллы в «цикл „здравомыслящего насмешника“»; Жан Рише дает своей книге об «Истории Богемского короля» подзаголовок «Шарль Нодье — здравомыслящий насмешник»[52]; последняя биография Нодье также называется «Шарль Нодье, здравомыслящий насмешник»[53]. Нодье, как уже говорилось, был таковым далеко не всегда; у него есть сочинения более однотонные: только неистовые, только сентиментальные и моралистические, только сказочные[54]. Но особенно он хорош там, где соединяет две стихии: возвышенного морализма и злой насмешки над общественными «психозами». Именно такие тексты представлены в нашем сборнике.
Переводы сказок «Золотой сон» и «Бобовый Дар и Душистая Горошинка», выполнены по кн.: Nodier Ch. Contes. P., 1961.
Переводы сказок «Лис, попавший в западню» и «Записки Жирафы» выполнены по кн.: Scènes de la vie privée et publique des animaux. R, 1842.
Перевод остальных сказок выполнен по кн.: Nodier Ch. Hurlubleu, Grand Manifafa d’Hurlubière et autres contes. Ed. J. Geoffroy, Dole, 2008.
Сказки «Золотой сон», «Левиафан» и «Зеротоктро-Шах» печатаются на русском языке впервые.
Остальные сказки были опубликованы в периодике в нашем переводе:
«Бобовый Дар и Душистая Горошинка» — в «Октябре» (2011. № 5); «Сумабезбродий, Манифафа Сумабезбродии» — в «Золотом веке» (1993. № 4); «Лис, попавший в западню» и «Живописное и индустриальное путешествие» в «Иностранной литературе» (2003. № 4); «Записки Жирафы» — там же (1999. № 8).
Для настоящего издания все переводы подверглись более или менее значительной правке.
Вера Мильчина
ЗОЛОТОЙ СОН
Левантийская притча
Впервые: Revue de Paris. 1832. T. 44, novembre.
B 1783 году в «Лондонском журнале» («London Magazine») была напечатана заметка о произрастающем на острове Ява ужасном дереве, которое так ядовито, что даже стоять в его тени смертельно опасно. Заметка, как выяснилось впоследствии, оказалась мистификацией (предполагаемого автора, голландского врача Фурша, не существовало в природе, а сочинил эту «сказку» английский ученый Джордж Стивенс — нарочно ради того, чтобы доказать, что публика глупа и верит любой чепухе, которую ей преподносят в печатном виде). К середине 1820-х годов естествоиспытатели уже не один раз успели объяснить публике, что сведения о зловещем всемогуществе этого дерева, которое в самом деле растет на острове Ява и называется «упас» или «анчар», как говорится, сильно преувеличены: сок у него ядовитый, но из этого отнюдь не следует, что даже тот, кто остановится в его тени, обречен на гибель (см. подробнее: Долинин А. А. Пушкин и Англия. М., 2007. С. 54–94). Однако научная правда не могла тягаться в убедительности с красивой и страшной легендой, которая продолжала жить своей жизнью. Странное совпадение: в 1832 году одновременно были опубликованы как минимум три произведения знаменитых писателей, в которых идет речь о «древе яда». Одно русским читателям прекрасно известно: это стихотворение Пушкина «Анчар». Второе — очерк «Путешествие из Парижа на остров Ява», который опубликовал в «Парижском журнале» («Revue de Paris») Оноре де Бальзак (несколько страниц в «Путешествии» уделено ядовитому яванскому дереву). Текст этот известен несравненно меньше, но все-таки дважды — в 1833 и 1947 годах — был напечатан в русских переводах. И наконец, третье произведение — «Золотой сон» Нодье, увидевший свет в том же ноябрьском томе «Парижского журнала», что и очерк Бальзака. Пушкин свое стихотворение про древо яда написал четырьмя годами раньше, и тот факт, что оно появилось в печати тоже в 1832 году, — чистое совпадение. Бальзак же и Нодье приятельствовали, а вымышленное «путешествие» на остров Ява (где Бальзак никогда не бывал) написано, как признается в подзаголовке сам автор, «по методу господина Шарля Нодье». Метод же этот, описанный Нодье в романе «История Богемского короля и его семи замков» (1830), заключался в том, чтобы «писать с чужих слов», путешествовать во времени и пространстве с помощью чужих героев и чужих мотивов. Применен этот метод и в сказке «Золотой сон»: сочиняя ее, Нодье «позаимствовал» двух героев из продолжения арабских сказок «Тысячи и одной ночи», которое выпустил в 1788 году другой французский писатель, Жак Казот. Сюжет у сказки Казота «Дурачок, или История Ксайлуна» совсем другой, но в ней фигурируют и простак Ксайлун, и его «двоюродный братец» кардуон — «маленький зверек 14 дюймов [35 сантиметров] длиной, похожий по форме на нильского крокодила, но никому не причиняющий зла». Этих двоих, а также еще целый ряд персонажей Нодье и отправляет под сень ядовитого упаса, для того чтобы — в присущей ему манере, разом и простодушной, и иронической, — поиздеваться над жуликами и ворами и восславить бескорыстных идеалистов.
После 18 брюмера молодой дворянин-роялист смог вернуться из эмиграции в родной замок. Возобновляя знакомство с соседями, он повстречал Адель — бедную сироту, воспитанную из милости…
Повесть французского романтика Шарля Нодье (1780–1844) «Фея Хлебных Крошек» (1832) – одно из самых оригинальных и совершенных произведений этого разностороннего писателя – романиста, сказочника, библиофила. В основу повести положена история простодушного и благородного плотника Мишеля, который с честью выходит из всех испытаний и хранит верность уродливой, но мудрой карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек, оказавшейся не кем иным, как легендарной царицей Савской – красавицей Билкис. Библейские предания, масонские легенды, фольклорные и литературные сказки, фантастика в духе Гофмана, сатира на безграмотных чиновников и пародия на наукообразные изыскания псевдоученых – все это присутствует в повести и создает ее неповторимое очарование.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Первый роман Ш. Нодье «Стелла, или Изгнанники» рассказывает о французском эмигранте, нашедшем любовь в хижине отшельника.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.«Все вы… слыхали о „дроу“, населяющих Шетлендские острова, и об эльфах или домовых Шотландии, и все вы знаете, что вряд ли в этих странах найдется хоть один деревенский домик, среди обитателей которого не было бы своего домашнего духа.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная. Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.В романе «Жан Сбогар, история таинственного иллирийского бандита», словно в фокусе, сосредоточено все то новое в литературе, что так пленяло читателя 1820-х годов в произведениях романтиков.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Максим Одэн, рассказчик новеллы «Адель», вспоминает о своем участии в деятельности тайного итальянского общества и о прекрасной мадемуазель де Марсан, которая драматично связала свою судьбу с благородной борьбой народов, сопротивлявшихся захватам Наполеона.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881 - 1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В десятый том Собрания сочинений вошли стихотворения С. Цвейга, исторические миниатюры из цикла «Звездные часы человечества», ранее не публиковавшиеся на русском языке, статьи, очерки, эссе и роман «Кристина Хофленер».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (18811942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В четвертый том вошли три очерка о великих эпических прозаиках Бальзаке, Диккенсе, Достоевском под названием «Три мастера» и критико-биографическое исследование «Бальзак».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В второй том вошли новеллы под названием «Незримая коллекция», легенды, исторические миниатюры «Роковые мгновения» и «Звездные часы человечества».
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
„А. В. Амфитеатров ярко талантлив, много на своем веку видел и между прочими достоинствами обладает одним превосходным и редким, как белый ворон среди черных, достоинством— великолепным русским языком, богатым, сочным, своеобычным, но в то же время без выверток и щегольства… Это настоящий писатель, отмеченный при рождении поцелуем Аполлона в уста". „Русское Слово" 20. XI. 1910. А. А. ИЗМАЙЛОВ. «Он и романист, и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы, нашей и мировой, — он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуёмный русский талант — характер, тратящийся порой без меры». И.С.ШМЕЛЁВ От составителя Произведения "Виктория Павловна" и "Дочь Виктории Павловны" упоминаются во всех библиографиях и биографиях А.В.Амфитеатрова, но после 1917 г.
В сборник вошли ранние произведения классика английской литературы Джейн Остен (1775–1817). Яркие, искрометные, остроумные, они были созданы писательницей, когда ей исполнилось всего 17 лет. В первой пробе пера юного автора чувствуется блеск и изящество таланта будущей «Несравненной Джейн».Предисловие к сборнику написано большим почитателем Остен, выдающимся английским писателем Г. К. Честертоном.На русском языке издается впервые.
В сборник выдающейся английской писательницы Джейн Остен (1775–1817) вошли три произведения, неизвестные русскому читателю. Роман в письмах «Леди Сьюзен» написан в классической традиции литературы XVIII века; его герои — светская красавица, ее дочь, молодой человек, почтенное семейство — любят и ненавидят, страдают от ревности и строят козни. Роман «Уотсоны» рассказывает о жизни английской сельской аристократии, а «Сэндитон» — о создании нового модного курорта, о столкновении патриархального уклада с тем, что впоследствии стали называть «прогрессом».В сборник вошли также статья Е. Гениевой о творчестве Джейн Остен и эссе известного английского прозаика Мартина Эмиса.
Юношеское произведение Джейн Остен в модной для XVIII века форме переписки проникнуто взрослой иронией и язвительностью.