Сказки здравомыслящего насмешника - [2]

), в 1802 году в Париже вступает в другое общество — «Медитаторы», о котором известно больше, чем о первом, и приоритетам которого, прежде всего тяготению к древней, «первобытной» поэзии, Нодье сохранил верность до конца жизни[12]. К 1803 году Нодье уже имеет за плечами несколько публикаций: две книги по обожаемой им энтомологии (выпущенное совместно с Ф.-М.-Ж. Люкзо «Рассуждение о назначении усиков у насекомых и об их органе слуха», 1798, и «Энтомологическая библиография», 1801), трагические романы «Изгнанники» (1802) и «Зальцбургский художник» (1803), в которых он очень рано, практически одновременно с классиком жанра — Шатобрианом — вывел героя, который «потерял чувствительность в погоне за химерами и истощил свои жизненные силы, не успев получить наслаждения»[13], и одновременно фривольная повесть «Последняя глава моего романа» (1803), где герой-повествователь пять раз в самых разных ситуациях овладевает своей будущей невестой, не зная, что это она; прозрение наступает лишь после официальной брачной ночи. В конце 1803 года, по-видимому, в состоянии аффекта, вызванного безвременной кончиной Люсили Франк, своей первой возлюбленной, Нодье доносит сам на себя полиции, открывая авторство крамольного сочинения — гневной антинаполеоновской оды, опубликованной анонимно в 1802 году. В тюрьме Нодье продержали всего месяц, а потом выслали под надзор полиции в родной Безансон. Однако вместо того чтобы остепениться, он в 1805 году замышляет новую антинаполеоновскую акцию: вместе с несколькими друзьями намеревается похитить Наполеона на обратном пути из Милана в Париж. Полиция Фуше раскрыла заговор прежде, чем заговорщики успели что-либо предпринять. Друзей Нодье арестовали, а сам он сумел заблаговременно бежать и несколько месяцев скрывался в горах Юра. Но затем благодаря покровительству префекта департамента Ду он возвращается к нормальной жизни, женится (на единоутробной сестре покойной возлюбленной, Дезире Шарв, с которой прожил до самой смерти в счастливом браке), сочиняет (в 1807 году) работу на тему, предложенную Безансонской академией, «О влиянии великих людей на их век», в которой превозносит до небес того самого Наполеона, которого еще недавно клеймил и проклинал, а в 1812 году вообще поступает на государственную службу в качестве заведующего библиотекой города Лайбах (ныне Любляна), столицы Иллирийской провинции, принадлежавшей в ту пору Франции. В конце 1813 года Иллирия вновь становится австрийской, Нодье возвращается в Париж, где почти безвыездно будет жить до конца жизни, занимаясь только литературной деятельностью.

Деятельность эта исключительно многогранна; очень условно ее можно разделить на несколько направлений. Во-первых, художественная проза: вышеупомянутый роман «Жан Сбогар», романы и повести — сказочные (новелла о влюбленном домашнем духе «Трильби», 1822; «Фея хлебных крошек», 1832), сентиментальные, «неистовые» («Смарра», сотканная из кошмарных видений героя[14]; страшная мелодрама «Вампир», 1820)[15]. Во-вторых, цикл воспоминаний о Революции и Империи, в которых историческая реальность причудливо перемешана с вымыслом[16]. В-третьих, проза библиографическая и библиофильская: рассказы, статьи, рецензии, наполненные бесконечными ссылками на старые и редкие книги, подробностями их сочинения и издания, анекдотами прошедших эпох[17]. В-четвертых, философские эссе (о них речь пойдет ниже). В-пятых, бесчисленные рецензии на новые книги, а также предисловия к чужим произведениям и проспекты готовящихся чужих изданий — тексты, которые Нодье писал ради денег, но с присущим ему блеском[18]. В-шестых, работы по лингвистике, которая занимала Нодье в течение всей жизни (в 1808 году он выпускает «Словарь звукоподражаний», в 1828 году — «Критический разбор словарей французского языка», а в 1834-м — «Начала лингвистики»[19]). И наконец, особо следует упомянуть произведение Нодье, которое невозможно причислить ни к какому разделу, — «постмодернистский» роман «История Богемского короля и его семи замков» (1830), «безумное» повествование, выросшее из одной фразы романа Л. Стерна «Тристрам Шенди»[20], полное раблезианских перечислений, стернианских перебивок, вставных новелл в разных стилях, бесед между тремя ипостасями авторского «я»[21], игрой со шрифтами (эта книга с иллюстрациями Тони Жоанно по праву считается еще и шедевром типографского искусства), и проч., и проч. Эпитет «постмодернистский» применительно к роману 1830 года — это, конечно, анахронизм, однако литературная техника Нодье в этом романе так сильно опередила современную ему литературу, что иначе, пожалуй, и не скажешь. Нодье лучше, чем кто бы то ни было, сознавал, что «все уже сказано» до нас, и постоянно писал об этом. В частности, в «Истории Богемского короля» он восклицает: «И вы хотите, чтобы я — подражатель подражателей Стерна, который подражал Свифту […] который подражал Сирано […] который подражал Рабле — который подражал Мору — который подражал Эразму — который подражал Лукиану — или Луцию из Патраса — или Апулею, — поскольку я не знаю, да и не хочу знать, кто из этих троих был ограблен двумя остальными… и вы хотите […] чтобы я написал книгу, новую и по форме, и по содержанию!»