Сказки темного леса - [7]

Один из первых случаев нашего соприкосновения с миром токсикомании был ознаменован наступлением эры тотального ужаса. Это был, конечно, не такой ужас, как, скажем, в «Звездных Войнах». Там всё было покруче — когда створ шахты реактора старые пидарасы из звездосмертостроительного КБ имени товарища Вейдера вывели в приёмную Императора. Но вышло, на мой взгляд, немногим хуже.

Между второй и третьей парой в нашей расчудесной школе по всеобщему располагу был перерыв на обед. Учились мы в отдельном крыле, соединяющем главное здание ДТЮ[9] с театрально-концертным комплексом, по принятой аббревиатуре — ТКК. В подвале последнего располагалась столовая, куда мы ходили каждый божий день, только вот бога не вспоминали. Однажды по пути в столовую мы встретили нашего одноклассника Богдана. С лицом, несущим печать неземного блаженства, он развалился на кушетке в коридоре. В нашем классе Богдан был на передовой, причем сразу по двум направлениям: вряд ли кто лучше него умел налаживать отношения со сверстницами, и он был первый, кто на себе опробовал инъекционную наркоманию. Так что на кушетке перед нами лежал, вне всяких сомнений, весьма уважаемый человек.

— Что это с тобой? — спросили мы, видя (так как имели уже некоторый опыт) что дело нечисто.

— Старуха на Мира, — заплетающимся языком ответил Богдан, — таблетки…

— Что? — удивился я, но Костян, как человек более практичный, спросил:

— Где именно и какие?

Богдан объяснил нам, где именно и какие таблетки. Сидя за чашкой кофе и наблюдая, как все вокруг жрут какие-то витамины, которые целыми пачками скармливало нам школьное руководство, мне пришла в голову свежая мысль:

— Слушай, — предложил я, — пришло время организовать фонд. Мы же, — я обвел рукой зал, — можем глотать всё это прямо здесь, ничего не стесняясь.

— Почему это? — удивился мой друг.

— Витамины! — объяснил я. — Никто ничего не заметит. Никому и в голову не придёт.

Святая наивность! Не понимал я тогда, что невозможно будет не заметить всего того ужаса, феерического и противоправного кошмара, который вскоре начнется. Потому что на собранные с одноклассников деньги мы приобрели у старухи столько таблеток, что разноцветные лафетки полностью закрыли дно Богдановского школьного рюкзака.

Я нашёл нужным выступить с речью:

— Мы, — сказал я, оглядывая класс, — вступаем в новую эру. На хуй нам учиться, если неподалёку есть такая старуха. Налетай, товарищи!

Нас в классе было восемнадцать человек, и среди них нашлись только двое предателей, вернее — предательниц, отказавшихся проглотить горсть белесых колёс и окутаться сумраком, порождающим глобальное непонимание, галлюцинации и чудовищ.

Это было чудное дело, доселе виданное только в сказках. Как будто по взмаху волшебной палочки адского Незнайки целый класс превратился вдруг в ползающих по полу, галлюцинирующих и блюющих животных. Каждый показал себя во всей красе, но описать это я не в силах — сумрак встал надо мной, и я ушел прямо с урока дорогой видений, тёмной тропой.

Трое суток волшебная сила таблеток носила меня по городу, как сухой лист. Я забирался на чердак, чтобы лечь там и лишиться сознания, а приходил в себя в сыром и темном подвале. В ужасе выбирался на свет и не мог понять, где нахожусь. Но я всё равно шёл, а когда не мог идти — полз, разговаривая по пути с какими-то странными существами.

Как я и говорил, всё это не осталось незамеченным. Более того, обстоятельства, наши извечные друзья, совпали так, что это оказалось не только замечено, но и было истолковано самым угрожающим образом. Некоторое время назад мы с Костяном, маясь бездельем и не зная, чем бы себя занять, измыслили вот какую шутку. На листке бумаги мы написали: «В 10 Б классе открыт набор в тоталитарную секту. Секта пропагандирует употребление наркотиков, алкоголя и создана с целью последующего суицида (самоубийства) членов секты. Желающие записаться могут обращаться в 10 Б класс». Полторы недели это объявление, не замеченное никем, провисело на доске возле кабинета директора, словно часовая мина, ожидающая своего времени. Оно наступило, и наш директор, Николай Фёдорович, обнаружил эту записку аккурат под занавес: вроде бы впору посмеяться, да только не хочется. Не уехали еще от школы машины скорой помощи, развозя по больницам притравленных чудесным коктейлем учеников. Было сделано предварительное врачебное заключение, базирующееся на найденных на полу лафетках: отравление элениумом, феназепамом и циклодолом.

Встал вопрос — кто за это ответит? Первым кандидатом оказалась наша классная руководительница, но она в эти дни приболела и не знала, что интересы класса стремительно изменяются — с биологии на токсикоманию.

Тут наши покровители предприняли еще одну манифестацию, подлинно явив свою мощь. Приболев на несколько дней и маясь температурой, наша классная в школе отсутствовала, а вечером приняла на ночь две таблетки элениума. Как следствие этого, на следующий день первые две пары она проспала. Телефон у неё был выключен, и когда наутро она явилась в школу, её встретил Никфёд — с побелевшим лицом и трясущимися руками.