Сказки, рассказанные на ночь - [272]

Эти легенды являются перед нами как призрачные тени, накрывающие собою горы и долины. Холодный наблюдатель обычно смеется, когда подлинную жизнь обволакивают некою дымкой…

Старая крепость Лихтенштайн давно уже разрушена. На фундаменте замка возвышается теперь милый охотничий дом, напоминающий своею легкостью и приветливым видом испанские замки, какие в наши дни строят на развалинах Средневековья[106].

Вюртембергские поля выглядят такими же богатыми и цветущими, какими их видели влюбленные Мария и Георг, какими обозревал их скорбный взгляд державного изгнанника Ульриха. По-прежнему красуются в дивном великолепии подземные покои — бывший приют изгнанника, а журчащие струи, низвергающиеся в таинственную глубину, кажется, лепечут на неизвестном языке давно забытые саги.

У жителей края существует обычай: во время праздника Троицы ходить к замку Лихтенштайн и посещать Пещеру Ульриха. Сотни милых швабских детишек, сопровождаемые красивыми женщинами и крепкими мужчинами, спускаются в подземелье, на хрустальных стенах которого тогда играют тысячи огней.

Праздничные толпы наполняют пещеру веселым пением, которому вторит многократное эхо, к нему присоединяется журчание подземных вод. Люди восхищаются дивным творением природы, прекрасным в своем величии, несмотря на отсутствие живительного солнца и зелени плодородных полей. Потом они поднимаются к свету. Их путь лежит на вершину Лихтенштайн, и оттуда мужчины и женщины, собравшись в круг, смотрят на бескрайние просторы, любуются игрой красок и красотой природы, восхищаются своею благословенной родиной.

Тогда в Лихтенштайне, как в старину, раздается ликование, звучит веселый звон бокалов, им вторит горное эхо, и они вместе воскрешают предания былой жизни, будят постоянных обитателей замка, которые окружают гостей и ведут их в свою обитель, потом неслышно веют вокруг веселых посетителей и смотрят вниз, любуясь очаровательным Вюртембергом. Витают ли вместе с ними прелестная Мария фон Лихтенштайн, Георг и старый рыцарь? Выходит ли в дни весны из своей могилы верный музыкант Ханс, отправляется ли он, как и при жизни, в замок на праздник — спеть и поиграть свои веселые песни? Неизвестно! Но когда мы однажды, расположившись на скале, озирали в вечерних сумерках окрестности, говорили о добром старом времени и его преданиях, а солнце постепенно опускалось и лишь одинокий замок освещали его закатные, красноватые лучи, нам показалось, что в веянии вечернего воздуха, в шуме деревьев, шелесте листвы слышатся знакомые голоса, которые нашептывают приветы, рассказывают старинные саги о своем житье-бытье.

Многое узнали мы в такие вечера, вереницы былых картин и образов прошлого возникли в воображении и как бы ожили. И те, кто создавал эти образы, кто нашептывал романтические предания, верно, были духи Лихтенштайна.

Вильгельм Гауф (1802–1827) остался в читательской памяти автором всемирно известных волшебных сказок о халифе-аисте, Карлике Носе и маленьком Муке, которые, несмотря на очень недолгую творческую жизнь писателя, сделали его выдающимся представителем немецкого романтизма и классиком мировой литературы.

В настоящий сборник, помимо трех альманахов сказок Гауфа, включены и другие образцы его творческого наследия: новелла «Фантазии в бременском винном погребке при ратуше» (1827), проникнутая автобиографическими воспоминаниями о веселых студенческих годах и при этом полная невероятных, мистических происшествий, а также исторический роман «Лихтенштайн» (1826), в котором романтическая история любви юных героев — Марии фон Лихтенштайн и рыцаря Георга фон Штурмфедера — вписана в канву драматических событий, происходивших в Южной Германии в начале XVI века.

Если я вам скажу, что собираюсь рассказать вам сказку, то вы будете рассчитывать на приключение, далекое от повседневной жизни, которое происходит в мире, отличном от земного. Или, говоря ясней, в сказке вы можете рассчитывать на появление других существ, а не только смертных людей. В судьбу героя, о которой повествует сказка, вмешиваются неведомые силы, чародеи и феи, духи и повелители духов. Все повествование облекается в необыкновенную, чудесную форму и выглядит как наши ковры или картины наших лучших художников, которые франки называют арабесками… Такова и сказка: чудесная, необычная, неожиданная, так как она далека от повседневной жизни и переносит в чужие края или давно прошедшие времена. У каждой страны, у каждого народа есть такие сказки..

Вильгельм Гауф