Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила - [41]

Сколько раз я повторяла в уме ее историю, удивляясь, как это так, что именно эта самая очевидная из всех сказок возвращения из небытия, не заговаривает со мной на языке ее сестер – тех, что были затянуты водоворотом смерти и выплыли на поверхность. Ведь в данном случае все, казалось бы, абсолютно ясно. Или слишком ясно?

Только когда я случайно наткнулась на текст под названием «Солнце, Луна и Талия», оказавшийся ранней версией известной нам сказки, что-то во мне пришло в движение, словно очнулось ото сна вместе с девушкой, истинная правдивая история которой спала вместе с ней. «Солнце, Луна и Талия» – предшественница «Спящей красавицы», изложенная итальянцем Джамбаттиста Базиле[71], изобилует будоражащими душу деталями, часть которых, несомненно, эротична. Эти детали исчезли с легкой руки популярных рассказчиков вроде Шарля Перро, придворного французского писателя конца XVII века, подвергшего цензуре насилие и адюльтер, и «великих моралистов» братьев Гримм, которые совершенно естественно рассказывали о мачехах, готовых, не моргнув, убить, а порой и съесть невинных детей, но избегали, как огня, любого проявления сексуальности.

Оказывается, что знакомая всем нам «Спящая красавица» и из мастерской Шарля Перро, и вышедшая из-под пера братьев Гримм есть не что иное, как обрубок красавицы: отрубленные голова, грудь и руки – это все, что мы получаем, в то время как все составные части, содержащие в себе страсть, все глубокие басы давным-давно удалены из сказочного сюжета. Они блистают у Базиле; и вот они перед вами:

«Солнце, Луна и Талия» [72]

Жил однажды благородный господин, который по рождению дочери созвал всех мудрецов и прорицателей королевства, чтобы те предсказали ей судьбу. Они предсказали ей страшную смерть: Талия[73] – так назвали принцессу – умрет ото льна или льняного волокна, поэтому отец строго запретил приносить в его дворец лен и пеньку и удалил из дворца все веретена. Когда Талия выросла и стояла как-то у окна, она увидела старую женщину, которая занималась прядением. Она приказала позвать старушку к себе наверх, протянула руку к веретену, уколола палец и тут же упала замертво. Безутешный отец запер бесчувственную дочь в замке, а сам покинул это место, чтобы никогда туда не возвращаться. Но вот однажды случилось, что чужеземный король охотился в тех местах, и сокол его, которого он нес на своей руке, влетел в окно замка. Король последовал за ним и, не встретив на своем пути ни одной живой души, наконец оказался в отдаленной комнате, где находилась зачарованная принцесса. Он позвал ее, так как думал, что девушка спит, но она не отвечала ни на зов его, ни на встряску. А король, все больше и больше разгораясь от ее красоты, на руках отнес ее на ложе и там «собрал цветы любви». После чего оставил ее лежать на кровати, а сам вернулся в свое королевство, и больше о случившемся не вспоминал.

Через девять месяцев, так и не просыпаясь, родила принцесса двойню – мальчика и девочку, Солнце и Луну[74]. Они лежали рядом с ней и сосали ее грудь. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы однажды мальчик не потерял материнский сосок и не принялся бы сосать ее палец – тот самый, уколотый веретеном. Так, совершенно случайно, он высосал занозу, и Талия очнулась, как после долгого сна. Наконец-то и король, вспомнив о красавице-принцессе, под предлогом охоты снова оказался возле заброшенного замка. Неожиданно он нашел ее проснувшейся с двумя прелестными ангелами на руках и несказанно обрадовался.

На этом можно было бы и объявить о счастливом завершении событий, но эта повесть отличается особо длинным хвостом:

А его жена, то есть королева, которой он как-то не нашел времени рассказать о новорожденных, что-то заподозрила. Допросив возможных свидетелей, она узнала об измене мужа и решила уничтожить незаконное семейство. Согласно ее коварному замыслу, Солнце и Луна оказались в королевском дворце, и женщина с сердцем Медеи приказала повару убить их и приготовить из детей всевозможные супы и рагу, а затем подать их к столу бедного короля. Но у повара было доброе сердце, он передал двух ангелочков своей жене, а сам же взял двух козлят и приготовил их на разный манер, и королева приняла их с огромной радостью. Когда же вернулся король и стал вкушать яства с большим удовольствием, каждый раз приговаривая: «Ах, как вкусно, душой клянусь!», – королева каждый раз отвечала: «Ешь, и то, что ты ешь, твое!». Король поначалу оставлял ее слова без внимания, но в конце концов не сдержался, в гневе вышел из-за стола и удалился в другой загородный дом, что находился неподалеку, чтобы успокоиться. Но злобной королеве этого было мало. Ослепленная жаждой мести, она велела привести к ней принцессу. «Ты мерзкая тварь, – не скрывая ярости, кричала она, – и я убью тебя!» Принцесса рыдала, что она не виновата, – ведь король «сломал ее форт», пока она спала. Но королева была непреклонна и велела слугам разжечь костер и бросить туда ненавистную блудницу.

Отчаявшаяся принцесса, стеная, попросила исполнить ее последнее желание – раздеться перед смертью. Ее одежды были расшиты золотом и украшены драгоценными камнями, поэтому жадная королева, подумав, согласилась.