Сказки о русском слове - [24]

и необходимый. Следствием этих изменений и явилось вначале несамостоятельное употребление наречия нужно в новом для него значении, то есть в сопровождении слов надобно или надобный (необходимый, необходимо еще в XVIII столетии были малоупотребительны). Примеры подобного употребления встречаем в текстах петровского времени. Так, предлагалось проверять «ежели где повелено будет сделать вновь, или старыя возобновить городовыя крепости или тражаменты, и редуты, и мосты нужно-надобные… в каковом те дела содержатся исправлении»[77]. Один из сановников Петра Первого полагал: «Надлежит учредить от главной нашей армеи до руского рубежа почту, чтоб правил(ь)но ходила, и о сем дать указ фелтьмаршалу и министром, чтоб безвестно не держали; сие зело нужно надобно»[78].

Впрочем, и в это самое время и даже несколько ранее самостоятельное употребление наречия нужно в смысле «необходимо» полностью не исключалось. Царица Прасковья Федоровна писала, например: «…а письмы твои, Катюшка, чту и всегды плачю, на их смотря. Очень нужно нам видетца; от меня проси зятя, своего любезного супруга, чтобы… приехал»[79]. Здесь как будто явственно значение «необходимо». Однако лишь в XVIII столетии оно в наречии нужно становится главенствующим, а позднее и единственным. Происходит расширение круга слов, выражающих значение необходимости, и вследствие этого углубляется их специализация, в частности родное Пушкину надобно постепенно утрачивает литературность и превращается в просторечное.

Современные словари литературного языка наречие нужно объясняют так: «надлежит, необходимо, следует, надо что-нибудь сделать»; а в качестве разговорного оно означает «требуется, необходимо иметь что-нибудь». Поэтому в эмоциональном, решительном высказывании оно и приобретает характер требования. Семантическая история слова нужно говорит нам прежде всего о том, что изменение значения отдельного слова не является обособленным. Оно неразрывно связано с изменениями в строе, системе значений того словарного круга, в который данное слово входит, с которым оно в семантическом отношении ближайшим образом связано.

В канцелярии и в поэзии

Слово забвение унаследовано русским языком из старославянского. Его отмечают уже в самых ранних памятниках русской письменности. Но это не слово-иноземец, а слово близкородственное, вначале вполне тождественное по семантике забыванию. Появление в языке двух слов, наделенных одним и тем же значением, обыкновенно приводит в тому, что одно из них утрачивается или получает иное значение. В данном случае произошло второе: забвение удержалось в русском языке, но приобрело несколько иной по сравнению с забыванием смысл. Слово забвение в семантическом отношении со временем несколько отдалилось и от слова забытые (или, позднее, забытьё), когда-то в полной мере совпадавшего с ним по значению, хотя и образованного от глагола забыти, а не от забывати, производным от которого является забывание. Однако с точки зрения семантики и в современном русском языке забвение, забывание и забытьё да конца не разграничены. В словаре литературного языка они определяются так: Забвение—1. Забывание чего-либо, пренебрежение чем-либо. 2. Состояние забывшегося; забытьё. Забывание — действие по глаголу забывать. Забытьё — дремотное состояние, полусон (Слов. Акад., IV, 1955). Совпадая порою в своих значениях, забвение, забывание и забытьё вполне разграничиваются по условиям и сферам употребления.

В русском языке немало слов, употребляемых только в литературной сфере и даже, более того, по преимуществу в поэзии. Одним из подобных «строгих» слов, не допускающих вольного с ними обращения, и является забвение. В противоположность словам вроде воздух, земля, человек, идти, высокий и т. п., приемлемых и в обыденной речи, и в науке, и в поэзии, забвение во многих случаях было бы не к месту. Несмотря на то, что слово забвение по обыкновению связывают с забывать, в наше время никто не скажет: не сделал чего-либо по забвению, а только — по забывчивости. Напротив, вместо предать забвению невозможно предать забыванию, хотя забывание и происходит от глагола забывати. Далее, легко заметить: забытьё в таком, например, выражении, как больной впал в забытьё, не тождественно забвению.

Листы старинных рукописей знакомят нас с другим забвением — семантической ровней слова забывание. Забвение было вполне приемлемым в официальной канцелярской переписке. «И яз, то все слыша от тебя, цесарского величества посла Миколая, все до государя своего, Шах Аббасова величества, без забвенья донесу», — уверял в конце XVI в. один дипломат другого[80]. Забвенье в этом уверенье — то же, что забыванье. Аналогичное значение несомненно и в другом случае. В 1707 г. «начальный» (начальствующий, главный) комедиант московского театра, не желая сполна платить актрисам за «спеванье по-немецки», утверждал вначале, что они находились «в действе» лишь полгода, а затем был приведен к признанию: «А что он в прежнем допросе сказал, бутто они в действе были тол(ь)ко полгода, и то он сказал в скорости з забвения и не справясь подлинно с своею запискою»