Сказки о мастерах - [17]

снял передник... — Мне бы руки вымыть.

— Поторопись. Сойдет и так.

Старый Граф сидел на резном деревянном кресле с высокой спинкой.

За его плечом стоял оруженосец.

Сапожник низко поклонился Графу еще от двери. Подойдя, поклонился

еще раз: — Желаю здравствовать Вашей Светлости...

Граф не ответил ему. Чуть повернув голову, он кивнул Оруженосцу.

Мишель начал:

— Вчера и сегодня ночью ты уходил из замка тайком. Не пробуй

отпираться! Я хорошо разглядел тебя. Отвечай! Никакая ложь тебе не

поможет. Кто тебя послал? Кому ты служишь? К кому ходил? Отвечай!

Какая измена в замке?

Сапожник молчал, с заметным интересом разглядывая оруженосца.

35

— Что за колдовство помогает тебе ходить по воде? Колдуна ждет костер!

Отвечай, старик!

Сапожник молчал. Он не боялся. И это поразило Мишеля.

— Покайся, и может быть господин Граф простит тебя! Отвечай, или я

кликну палача...

Сапожник посмотрел на старого Графа: — Ваша Светлость, что, я таки

должен отвечать этому, — Нахум запнулся, — Молодому человеку?

Граф кивнул.

Нахум помолчал, потом начал, глядя старому Графу прямо в лицо:

— Когда эти нечестивые филистимляне осадили замок Вашей Светлости,

в нем спряталось много горожан. А с ними — детишки. Осада долгая, есть

стало нечего. Дети просят: — Мама, хлебца! — А хлеба нет. Просто

сердце разрывается...

У Вашей Светлости — высшие заботы. Какое Вам дело до голодных

ребятишек. А старый Нахум не может уснуть, когда рядом мучаются дети.

Вот я и стал думать и так, и этак — как им помочь? Свой кусок хлеба

отдать? Их не накормишь. Вот, если бы вывести их из замка, переправить

к родным... Конечно, на озере стража, лодки, канат... Не проплывешь. А

если пройти? Пешком. Ночью, да в туман пройти можно...

Вы скажете, по воде, как посуху, не пройдешь. Но ведь я сапожник,

Ваша Светлость! Я — мастер. Думаю: — Неужели ты, старый Нахум, не

сможешь сделать такие сапоги, чтобы можно было идти по воде, как

посуху? — Ну вот, я их и сделал. Если Ваша Светлость позволит, месье

Дюран принесет мою кожаную сумку. Она лежит под верстаком...

Граф кивнул. В его глазах впервые появился явный интерес.

Сержант, слушавший сапожника с большим любопытством, побежал

за сумкой.

— Сорок лет я работаю в доме Вашей Светлости. Сорок лет! И неужто Вы

поверите этому... молодому человеку, что Нахум — колдун и изменник?

Но тут Сержант принес сумку, и старик вынул из нее странные сапоги.

Они были на очень толстой и длинной подошве, напоминавшей короткие

лыжи.

Граф взял их в руки, с любопытством рассмотрел: — Пойдем.

Покажешь.

На каменных ступеньках пристани сапожник сел переобуваться.

Подошли каноник Мартен и младший граф Гуго. Молча встали в

сторонке.

Нахум сошел на воду и спокойно, как по дорожке, прошел по каналу,

до решетки ворот и обратно.

— Вот и все колдовство, Ваша Светлость! А в сумке еще две пары сапог,

поменьше. Вот эти — для малышей. А эти — для тех, что постарше. Так я

и вывел всех детишек из замка. Как раз сегодня вывел двух последних.

Теперь они живы будут...

36

У меня сегодня такой большой праздник, Ваша Светлость. Ну, прямо

как Пасха! Такой день! И вдруг — Изменник! Колдун! — Стыдно, Ваша

Светлость!

— Неужели тебя ни разу не заметили, Нахум? — спросил молодой Граф.

— Бывало и замечали... Да ведь сторожа-то мои соседи и заказчики: Жак

Дюамель, Франсуа Дежан, Гастон Анжу... Я сказал, что сошью им потом

сапоги задаром. Они меня и пропустили... Да кому нужен старый

сапожник и малые детишки...

— Куда ты дел этих детей, — вдруг злобно крикнул Мишель Кретьен, —

Ваша Светлость, все знают, что эти проклятые жиды воруют

христианских младенцев! Они добавляют христианскую кровь в свою

поганую мацу...

Нахум повернулся к оруженосцу. Он как будто вырос от негодования:

— Какая гнусная ложь! Бог запретил нам употреблять в пищу любую

кровь. Это великий грех для еврея! Поэтому мы и не едим ни мяса, ни

птицы, убитой христианином. Резник должен выпустить всю кровь, до

капли, только тогда мясо можно есть.

— Молчи, поганый жид! — замахнулся на старика оруженосец.

Каноник Мартен удержал его руку. — Как Вам не стыдно, Мишель!

Святая Церковь давно отвергла эти гнусные суеверия. И уж совсем нелепо

обвинять в краже детей добрейшего Нахума... Все дети в монастыре

Сердца Иисуса, у настоятеля, отца Жерома. Он каждый раз присылает мне

записку, чтобы родители не тревожились. Вот и сегодня прислал... —

Каноник вытащил из рукава рясы клочок пергамента.

Старый граф Гуго прочел записку, далеко отставив ее от прищуренных

глаз. — А я-то удивлялся, откуда на моем столе появляется то дичь, то

знаменитые монастырские колбаски... Нахум, а можно обуть в твои сапоги

моих арбалетчиков? Ночью они бы сняли часовых...

— Никак нельзя, Ваша Светлость! Сапоги выдержат только очень легкого

человека, вроде меня. Не больше двух с половиной пудов. А арбалетчики

у Вашей Светлости рослые...

— А сделать сапоги побольше?

— Не из чего, Ваша Светлость! Я и на эти уже извел весь запас