Сказки Нью-Йорка - [16]
Крисчен: Он заподозрит обман и остановит схватку.
О’Рурк: Он — не остановит. Особенно в присутствии маникюршицы.
Крисчен: Не знаю. Я вообще-то против насилия.
О’Рурк: А кто тебя насилует? Назови это иначе — насильственным омоложением Адмирала. Ну, а чего же ты хочешь — у него длинные руки, у связи далеко за пределами Нью-Йорка. Он гарант справедливости и порядка. А тебе в Нью-Йорке еще жить и жить, Крисчен.
Крисчен: Спасибо. Только что ты говорил, что они там каждый день убивают друг друга.
О’Рурк: Но ведь это справедливые убийства — разве ты не видишь разницы в том, когда убивают просто и когда убийства контролирует сам Адмирал? Итак. (Встает, чтобы продемонстрировать свои слова.) Удар левой в челюсть Адмирала. Правой в живот. На секунду ослабь защиту. Он врежет тебе ответный, и ты упадешь. Затем, шатаясь, подымись и дай ему власть поколотить тебя до конца раунда.
Крисчен: Это противоречит моим принципам — я не приношу себя в жертву таким бесславным способом.
О’Рурк: Послушай, ну а какой жертве ты говоришь? Мы все в каком-то смысле жертвы. До отъезда в Европу ты был одним из самых мощных боксеров, каких я только видел в своей жизни. Что случилось с тобой?
Крисчен: Хорошо, я буду драться с Адмиралом.
О’Рурк: Отлично. (О’Рурк пристально и долго рассматривает Крисчена.) А ты знаешь, ты очень изменился, Крисчен. Раньше ты был настоящим мордоворотом. (Крисчен тренирует нижние удары левой и правой руками с заметным достоинством профессионала.) В Европе нет истинных моральных ценностей — наверное, вся проблема в этом. Видимо, ты устал сражаться с их безнравственностью. Все мои друзья, которые побывали там, в один голос рассказывают одно и тоже: про то, как они там научились врать, красть и жульничать, даже те, кто жил в маленьких чудных деревушках старой доброй Англии. Я всегда говорил, что любой англичанин завсегда рад обмануть или украсть — это заложено в их подлой природе. В Америке они совершенно обнаглели, не бояться чинить подлости и уже даже этого не скрывают. (Поворачивается, чтобы открыть дверь. Входит Адмирал, на нем боксерский халат, повязанный белым поясом, махровое полотенце на шее, новенькие боксерские ботинки с ободком белых, но, к сожалению, грязных носков, боксерские перчатки на веревке перевешены через руку.) А, ну вот и наш Адмирал. Как дела? Проходи и садись. У меня тут Корнелий Крисчен.
Адмирал: Я не слепой.
О’Рурк: Ну зачем ты так? Крисчен все же не самый скверный из парней. Он, конечно, иногда ведет себя некрасиво, вольнодумствует — ну, так это европейская закваска, что с них взять?
Адмирал: Никогда не говори мне о Европе. Я плачу налоги.
О’Рурк: Мы все платим налоги, Адмирал.
Адмирал: (презрительно смотря в сторону Крисчена, который разминает плечи вращением, не только сидя на заднице, но даже и не сняв халата) Я не желаю платить налоги, чтобы кормить таких мудаков, как этот. Понаехали к нам тут и критикуют мою страну.
О’Рурк: Он всего лишь сказал, что все американские женщины — бляди.
Адмирал: И страшно расстроил меня тем, что я был вынужден согласиться с ним, таким мудаком.
О’Рурк: Слушайся Адмирала, Крисчен. Он научит тебя, как заслужить у него прощение. Ну-ка, ну-ка, подожди, Адмирал. Как это? А что ты скажешь о моей жене? Что она тоже блядь? Как ты можешь говорить так? Она мать десятерых детей.
Адмирал: Я не говорю о женах.
О’Рурк: Но моя жена — женщина!
Крисчен застегивает крючки на боксерской груше.
Адмирал: (в сторону Крисчена) Он наверняка еще и женат, а мне, черт побери, не хочется брать на себя ответственность за его семью после его скоропостижной гибели.
О’Рурк: (приставляя палец к губам, чтобы утихомирить гнев Адмирала. Пытается сменить тему.) Адмирал, ты не будешь против, если по вечерам это заведение будет превращаться в шикарный бар? Я хочу этим заняться.
Адмирал: Только в том случае, если в твой бар не будут заходить эти злонамеренные господа — боюсь, вокруг тебя таких много.
О’Рурк: Ну, я прошу тебя, перестань, пожалуйста, Адмирал. Мы все живем как большая свободная семья. Вдохни воздух свободы!
Адмирал: Какой еще воздух? Майк, ты что совсем свихнулся?
О’Рурк: Не будь таким жестоким, Адмирал. Мы все хотим быть счастливыми. Ты же пытаешься повергнуть наши души в уныние, потому что сам никак не можешь приспособиться к этой жизни. У Корнелия есть масса интересных идей в голове.
Адмирал ворчит.
О’Рурк: Ну как мне с тобой разговаривать, когда ты в таком настроении? Он рассказал мне сегодня много забавных вещей. Например, как лондонские власти предпочитают не трогать местных блядей, и они ошиваются там повсеместно. Мог бы ты позволить нашим блядям прогуливаться прямо по береговой линии Нью-Йорка, Адмирал? Мы хотим услышать ответ.
Адмирал: Не болтай ерунды!
О’Рурк: А это не ерунда. Согласись, что думать над этим все-таки полезнее, чем трахаться на боксерском ринге вместо того, чтобы свободное время использовать на улучшение своих жизненных и профессиональных качеств. Адмирал, мы хотим увидеть хоть немногих английских женщин в Америке. Ты ведь контролируешь иммиграцию. Ввези-ка нам хоть бы парочку англичанок. Крисчен говорил мне две недели назад, что американские женщины не возбуждают его. Его только англичанки возбуждают. Так ведь, Корнелий?
Роман Джеймса Патрика Донливи (род. 1926 г.) «Рыжий» является не только абсолютным шедевром черного юмора, но и одной из самых популярных и любимых книг Запада. Это — роман-поэма, роман-джаз, в котором грустная, словно взятая саксофоном нота, неожиданно обрывается и вместо нее раздается взрыв поистине гомерического хохота, трагическое и комическое тесно, как и в реальной жизни, сплелось в «Рыжем» в один поистине «гордиев узел», который на протяжении всего романа тщетно пытается разрубить его главный герой, «вечный студент и турист» Себастьян Дэнджерфилд.
Сборник представляет разные грани творчества знаменитого «черного юмориста». Американец ирландского происхождения, Данливи прославился в равной степени откровенностью интимного содержания и проникновенностью, психологической достоверностью даже самых экзотических ситуаций и персоналий. Это вакханалия юмора, подчас черного, эроса, подчас шокирующего, остроумия, подчас феерического, и лирики, подчас самой пронзительной. Вошедшие в сборник произведения публикуются на русском языке впервые или в новой редакции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От лука плачут. Это факт. Поэтому, когда в Покойницкий Замок вторгается банда лукоедов, помешанных на изучении человеческой физиологии, со своими дождемерами, экс-заключенными и ядовитыми рептилиями и начинает вести раскопки прямо в парадном зале, наследник Клейтон Клементин, носитель избыточных анатомических органов, тоже готов разрыдаться. Но читатели «Лукоедов» смеются уже тридцать лет. И никак не могут остановиться…Американо-ирландский писатель Джеймс Патрик Данливи (р. 1926) написал один из самых оригинальных сюрреалистических романов XX века.Комический эпос «Лукоеды» — впервые на русском языке.Дж.
Сборник представляет разные грани творчества знаменитого «черного юмориста». Американец ирландского происхождения, Данливи прославился в равной степени откровенностью интимного содержания и проникновенностью, психологической достоверностью даже самых экзотических ситуаций и персоналий. Это вакханалия юмора, подчас черного, эроса, подчас шокирующего, остроумия, подчас феерического, и лирики, подчас самой пронзительной. Вошедшие в сборник произведения публикуются на русском языке впервые или в новой редакции.
Сборник представляет разные грани творчества знаменитого «черного юмориста». Американец ирландского происхождения, Данливи прославился в равной степени откровенностью интимного содержания и проникновенностью, психологической достоверностью даже самых экзотических ситуаций и персоналий. Это вакханалия юмора, подчас черного, эроса, подчас шокирующего, остроумия, подчас феерического, и лирики, подчас самой пронзительной. Вошедшие в сборник произведения публикуются на русском языке впервые или в новой редакции.
Очень смешная пьеса Грэма Грина (1904–1991) «По ком звонит звонок» в переводе Виктора Голышева.
В жизни каждой может возникнуть момент, когда захочется большой любви. Адриана насмотрелась фильмов и мечтает о такой любви. А Паоло, муж молодой красавицы, страдает клинической подозрительность, и решает установить слежку за своей верной подругой. Для этого он находит для этого молодого симпатичного агента. Как дальше начнут развиваться события, вполне понятно… Неделю сыщик следит за своей подопечной — жена флиртует, муж ревнует, мать жены интригует. Но беда в том, что сам сыщик еще молод и впечатлителен, поэтому вместо слежки он начинает ухаживать за своей подопечной.
Пьеса Жана Марсана «Публике смотреть воспрещается» — остроумная комедия положений, построенная на проблемах, связанных с созданием театра, подбором пьес, выбором актеров, работой режиссера, отношениями актеров между собой. Обыкновенные театральные будни…
Где-то в Англии, в небольшом портовом городе живет немолодая смешная женщина по имени Рахель. Надо заметить, что Рахель — старая дева, и вся ее семья состоит из нее и брата — холостяка Саймона, который является полной противоположностью сестре. Оба далеко не молоды, и каждый привык жить так, как ему нравится. Рахель, кажется, абсолютно счастлива в своей уютной квартирке, где каждая чашечка, каждое блюдечко, каждая салфеточка и вазочка вызывают у нее умиление. Рахель копается в любимых вещах, совершенно не считая их бездушными предметами интерьера.
В одну минуту Джордан Марч выпадает из окна, в следующую ... влюбляется в доктора скорой помощи! Казалось, ничто не встанет на пути Джордан и доктора Эми Стюарт, чтобы вместе отыскать настоящую любовь, за исключением .... банановой кожуры, психованного сталкера, лесбийской поэтессы, экстремального шеф-повара, шпионки КГБ и изобретателя секс-игрушек.