Сказки Нью-Йорка - [15]
Крисчен: Ага.
О’Рурк: Я бы не советовал тебе говорить здесь и об этом тоже.
Крисчен: А почему бы и не говорить?
О’Рурк: Потому что это брехня — вот почему! Послушай, ну если я был бы пидор, то откуда взялись бы десять моих детей, которых я вынужден кормить, — это же надо понимать. У меня просто нет времени, чтобы быть геем. Понимаешь? Стоит мне прийти домой, устроиться отдохнуть в кресле, как все детки сидят уже у меня на голове, сводят папочку с ума. У меня нет времени даже на нормальный секс. Вот поэтому я и обалдеваю от этой ванной, зачавшей ребенка. Ну, ты же образованный человек, Корнелий, ответь же мне на мой простой вопрос!
Крисчен: По законам физики это возможно.
О’Рурк: (повышая голос) По законам чего? Иди ты со своей физикой, со всякой хуйней! Ты скажи просто, могла эта чертова баба подзалететь или нет? Ты обязан ответить мне, потому что я всю ночь спорил об этом со своей женой и не мог заснуть. Она ведь и разбудила меня специально для того, чтобы сказать мне об этой сраной дуре, которая умудрилась забеременеть, сидячи в ванной. Я велел жене заткнуться Христа ради, ведь Рождество уже прошло и к нашим детишкам не явится сегодня ночью ни молочный человечек, ни ледяной… ни какой другой человечек, просто какая-то ебнутая дура забеременела, драя свою вонючую жопу в засранной ванной.
Крисчен: Тем не менее, это возможно — это всё, что я могу тебе сказать.
О’Рурк: Я разочаровался в тебе, Крисчен. Я сказал своей жене, что если кто-нибудь может разобраться в этом деле, это только ты. Ты изучал физику в университете. Про всякие там эмбрионы и микробы. (Звонит телефон. О’Рурк снимает трубку.) «Беллевю Морг», управляющий О’Рурк слушает. Нет. Да. Да. Майкл О’Рурк. Слушаю вас. Адмирал будет здесь с минуты на минуту, но я не позволю вам превращать мое заведение в публичный дом. (Повышая голос.) Женщинам здесь находиться запрещено. Это частный мужской клуб. Кто я такой? Я — главный инструктор по боксу. Кто вам сказал, что мы нетрадиционной ориентации? Нет, мы все спим с хорошенькими женщинами. Да. И я только что дискутировал с одним молодым человеком по этому поводу. С Корнелием Крисченом, если вы его помните, он долгое время жил в Европе. Да, а теперь вернулся. Рассказывает о тамошних женщинах. Говорит, что англичанки развращены донельзя и тому подобное. Извините, но вас это не касается: вам на них не придется жениться. Они занимаются этим, наверное, потому что им так нравится. Ну-ну. Да, мы вместе туда поедем. Ну, конечно, на яхте. Да, и в следующий раз скажите Адмиралу, чтобы он не звал своих девочек сюда, я пускаю вас к себе в последний раз… Здесь только мужчины. (Крисчену) Правда-правда, Крисчен, здесь только мужики. (по телефону) Это мужской клуб. Для настоящих мужчин. (Крисчену) Это, ха-ха, так и есть, Корнелий. (по телефону) Да нет у нас тут никаких пидоров! Да-да, Адмирал должен сейчас подойти. Адмирал никогда не обманывает меня, даже когда пьет чай. Я всегда уверен в том, что в его чашке. Правда, я изредка спрашиваю его, почему он не добавляет в чай молоко. Да, вы правы, в этом городе не ни одного честного человека. Кроме Адмирала, разумеется. (Вешает трубку.) Слушай, Корнелий, у меня родилась отличная идея. Адмирал ведь считает себя одним из самых крутых боксеров. Он демонстрирует всем свой кулак, похожий на пиратский крючок, вживленный вместо утраченной кисти, и говорит, что непобедим. (О’Рурк склоняется к Крисчену, как бы доверяя ему секрет.) Я думаю, что Адмирал намеревается здесь скоротать часок-другой в компании с очаровательной маникюршицей. У меня есть идея. Ты ведь страшно его рассердил. Своими идиотскими высказываниями ты ему нагрубил. А он не выносит грубости. Ему в жизни никто никогда не грубил. Я придумал, как уладить дело. Надо устроить так, чтобы ты вышел на ринг, ну, всего лишь на один-два раунда. Как ты на это смотришь? Я, пожалуй, даже для острастки скажу ему, что ты на самом деле еврей и называешься Крисченом[3], чтобы скрыть свое иудейское происхождение. Тебе нравится моя идея?
Крисчен: (переступает одной ногой воображаемый канат на ринге) Не знаю. Я и так достаточно скрытен.
О’Рурк: Ничего-ничего, это будет даже забавно. Притворись на некоторое время. Позволь ему насладиться победой, позволь нокаутировать тебя. Подыграй ему. Вместе с ласками маникюршицы твое падение произведет на него колоссальное впечатление. Адмирала это просто ошеломит. Ты на веки вечные станешь другом всех ребят с береговой линии, которая, как ты уже знаешь, принадлежит Адмиралу. Ну что же, ты согласен? Да — О, Боже! — и ты наверняка удостоишься того, что Адмирал возьмет тебя на свою яхту.
Крисчен: Я уже выдержал столько побоев в жизни, что не уверен, смогу ли я и дальше притвориться мальчиком для битья.
О’Рурк: Не бойся, все будет хорошо. Это всего лишь игра.
Крисчен: Я… Но такие вещи обычно разрушают душу.
О’Рурк: Я буду судьей. Ты взойдешь на ринг с таким видом, как будто ты твердо решил убить его. Несколько ударов левой в челюсть, легеньких, слабеньких, чтоб, не дай Бог, не свалить его. Стукни в живот. Покажи ему, что ты умеешь держать удар, а потом расслабься, как бы выйди из игры и позволь ему одолеть тебя.
