Сказки народов Восточной Европы и Кавказа - [165]
И Куклухай полетела рассказывать о злодействе хана-волка.
А лис пошел прямо к волчьему логову.
— Куда торопишься, лис? — спросил волк, завидев лиса.
— Бегу на мельницу поживиться мукой. Мельничиха пошла к соседям огоньку попросить, и на мельнице никого нет… Хочешь, вместе пойдем, хан-волк?
— Пойдем, — сказал волк.
Пришли они на мельницу. Волк первый забрался в ларь и наелся муки досыта. А когда пришла очередь лису лезть, он сказал:
— Ты, хан-волк, стой на страже. Только смотри не вздумай удрать!
— Что ты, лис, я и не собирался! Ешь спокойно.
— Нет, хан-волк, лучше давай я тебя привяжу. Это ведь ненадолго.
— Ну что ж, если ненадолго — привязывай.
Лис привязал хвост волка к мельничному колесу и пустил мельницу. Колесо закружилось, и с ним вместе волк. Било его, кружило его, а он рвался изо всех сил, пока не вырвался и не убежал. А хвост свой оставил на мельничном колесе.
Через несколько дней лис, будто случайно, снова попался хану-волку навстречу.
— Разбойник! — зарычал волк. — Ты что со мной сделал?
— А что я такое сделал? — лис притворился удивленным. — Я тебя в первый раз вижу.
— Как, разве не ты заманил меня на мельницу? Разве не ты оставил меня без хвоста?
— Что ты, что ты! — вскричал лис. — Я здесь совсем ни при чем. Я старый лекарь и занимаюсь только тем, что раны лечу.
— Вылечи меня, пожалуйста, — попросил волк. — Стыдно в лес без хвоста показаться. Кто же станет уважать бесхвостого хана!
— Никто не станет, — подтвердил лис. — Я тебя вылечу. Только помни: слушайся меня!
Лис привел волка к стогу сена.
— Спрячься в стог, — сказал он, — не вылезай, пока я не позову.
Волк залез в стог, а лис поджег сено и убежал. Волк терпел, пока не загорелась на нем шерсть. Выскочил из стога, бесхвостый, бесшерстный, и тут же издох от боли и досады.
— Ну вот, — сказал лис Куклухай-птице, — с волком я расправился. Теперь лети, скликай всех птиц. Пусть выберут меня ханом вместо волка. Я ведь добрый!
И Куклухай полетела из конца в конец по всему лесу и везде пела песни о доброте лиса.
А сам лис тоже рассказывал всем, какой он хороший и как он наказал злого хана-волка.
— Теперь, — говорил он, — надо выбрать нового хана, да чтоб была у него пушистая шкура и длинный хвост.
Все согласились выбрать лиса ханом. Только куры были не согласны. Но их никто не слушал.
И сделался лис ханом.
Наступила весна, и снова вывела Куклухай птенцов.
Села она на верхушку дерева и запела такую песню:
Не успела Куклухай кончить свою песню, как увидела хана-лиса в золотом платье с серебряным кинжалом. Лис выступал важно и шел прямо к дереву, а за ним шагали два дровосека с острыми топорами.
Подошел лис к дереву и закричал:
— Послушай, добрый лис, — закричала Куклухай, — ведь это я живу здесь со своими детками, я, Куклухай-птица!.. Ведь мы с тобой были друзьями, пока ты не сделался ханом.
— Глупая ты птица, — ответил лис. — Не можешь отличить, где правда, а где обман, — и велел дровосекам срубить дерево под корень.
Дерево срубили, лис съел птенцов и ушел.
Так поплатилась Куклухай за то, что поверила обманам хитрого лиса. Ведь хан-лис ничем не лучше хана-волка.
ЛИСИЦА-ХИТРИЦА.
Белорусская сказка
Пересказ А. Якимовича, перевод Г. Петникова.
Жили они, жили и дожились до того, что и варить-то больше нечего. Вот дед и говорит бабе:
— Баба, а баба, свари, пожалуй, Хохлатку, а то что ж?..
Замахала баба руками:
— И что ты, дед, надумал! Уж лучше будем голодные, а Хохлатку варить я не дам.
Услыхала то курочка, побежала во двор, нашла там бобовое зернышко и принесла его бабе.
Говорит дед:
— Вот и хорошо! Свари, баба, хоть этот бобочек.
Поглядела старуха на бобок:
— Дед мой, дед, да какая ж с одного-то бобочка еда? Я для него и горшка не подберу. Лучше давай-ка посадим его. А как вырастет, испечем целый бобовый пирог.
— А где ж мы его посадим? — спрашивает дед.
— В поле.
— В поле его ворона выклюет.
— Ну, во дворе.
— Во дворе его курица выгребет.
— Давай посадим его тогда под полатями, в хате.
— Ладно, — согласился дед и посадил бобовое зернышко под полатями, в хате.
Взошел бобок и давай расти. Рос, рос, уперся в полати.
— Что нам, баба, делать? — спрашивает дед.
— Надо полати разбирать.
Разобрал дед полати, а боб растет и растет — вырос до самого потолка.
— Что нам, баба, делать? — опять спрашивает дед.
— Надо потолок разбирать.
Разобрал дед потолок, а боб растет и растет — вырос под самую крышу.
Дед и крышу разобрал. Выглянул бобок на свет и давай расти еще веселей. Вырос до самого неба.
Взял тогда дед мешок, полез по стеблю на небо, собрал спелые стручки и назад воротился.
Обрадовалась баба — принес дед целый мешок бобовых стручков.
— Ну, теперь-то мы уж пирога наедимся!
Пошелушила баба стручки, высушила бобы на печи, смолола и замесила в деже[120] на пирог тесто.
А тесто подымается и подымается — лезет вон из дежи. Положила его баба на лопату, вылепила из него пирог, разукрасила разными узорами, чтоб был покрасивей, — и в печь.
