Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт) - [111]

Тут следует заметить, что англичане разрешали иметь немного легального оружия в поселениях «стена и башня», но его явно не хватало. А в других, старых поселениях, было и того хуже. По счастью, «Хагана» располагала и нелегальным оружием, которого у поселенцев было даже больше, чем легального.

К слову сказать, еще раз Тират-Цви прославилось десять лет спустя, но это уже далеко за пределами моей сказки. Там жили уже не те религиозные евреи, что гибли, как бараны, в Хевроне.

Громким делом стало также основание кибуца «Ханита». В первые месяцы 1938 года многие еще верили в возможность раздела страны. Опять встал вопрос о Верхней Галилее, прямо как во времена Трумпельдора. Еще в конце 1937 года Бен-Гурион заявил: «Если на северной границе будет 4–5 еврейских поселений, это укрепит наше право на Верхнюю Галилею». В марте 1938 года первое такое поселение было заложено: обычный социалистический кибуц. Считается, что это было геройским делом. В Ханите есть музей, рассказывающий о тех днях, о том, как из-за бездорожья последние километры грузы везли на ослах и верблюдах. О том, как прятали нелегальное оружие, как впервые использовали самолеты — пока еще только для наблюдения с воздуха за арабами. Во всех этих делах отличился наш старый приятель, Ицхак Саде, — он командовал «военным обеспечением операции». С нашей стороны в боях там погибло 10 человек.

Как все это не похоже на «Аводу» сегодняшнюю!

В общем, даже в разгар восстания в 1938 году арабы не могли противостоять еврейскому поселенчеству.

Глава семидесятая Оружие, оружие!

Тактика «Хаганы» оставалась оборонительной, хотя за годы борьбы в ней изменилось многое. Появилась разведка: за арабами присматривали выходцы с Востока. Присматривала «Хагана» и за англичанами. Росло подпольное военное производство, к которому привлекали профессоров Иерусалимского университета, Хайфского политехнического института, Вейцмановского исследовательского института в Реховоте[36]. Но в условиях подполья с одной стороны, общей отсталости страны — с другой, сделать можно было немного. Главное, появились «полевые роты» — зародыш регулярной армии. В 1938 году в них состояло около 1000 человек, все время находившихся в лагерях, в боевой готовности. Их старались обучить и вооружить получше. В случае нужды роты быстро перебрасывали в другие районы. Эти подразделения подчинялись центральному командованию «Хаганы» и имели кустарно бронированные машины. Людям платили жалованье, хотя и небольшое. Для содержания рот был введен специальный неофициальный налог «выкуп ишува». Его платили добровольно, но достаточно исправно, так как понимали его необходимость. «Ревизионисты», к слову, этот налог не платили: у них была своя организация — «Эцель».

Полевые роты, созданные Ицхаком Саде, были самой активной частью «Хаганы». Иногда они проводили операции, которые не были чисто оборонительными. Но случалось это, во-первых, довольно редко. Во-вторых, о таких операциях не шумели: с одной стороны, боялись разозлить англичан, вынужденных терпеть эту неофициальную деятельность, с другой — еврейское общественное мнение в начале 1938 года было против наступательных операций. «Наше оружие должно быть чистым», — считали они.

А оружия не хватало. В поселениях (не типа «стена и башня») еще и в 1938 году работала система «запечатанных ящиков». То есть то немногое оружие, которое разрешалось иметь легально, было заперто в ящике. Открыть его разрешалось только в случае атаки. А это могло быть уже поздно. Например, во время внезапного нападения на Гиват-Аду уже в начале боя был ранен человек, ответственный за хранилище легального оружия. Ящик не смогли быстро открыть. Атаку отбили нелегальным оружием. В общем, нужда в нем была большая, а раздобыть его можно было только за рубежом. И евреи нашли довольно неожиданный источник оружия.

Глава семьдесят первая Снова Польша. Союз евреев — солдат запаса

Теперь снова обратимся к Польше, которую мы оставили в 1935 году, в год смерти Пилсудского. Напомню, что экономическое положение в стране оставалось тяжелым и после кризиса: раньше из Польши уезжали отнюдь не только евреи. Это рассасывало безработицу. Теперь же в большинстве стран появились антииммиграционные законы. Материальные трудности обостряли антисемитизм и межнациональные отношения в целом, причем украинцы уже давно показывали зубы. В отношении евреев так было и в других странах, находящихся восточнее Германии. Но Польша — страна большая, соответственно, и проблемы большие. Тем более умер Пилсудский, что еще ухудшило положение евреев. Его последователи «пилсудчики» не унаследовали его ума и авторитета. Их официальная позиция заключалась в следующем: «Правительство не может терпеть акты насилия (читай „погромы“), но не будет возражать против экономической конкуренции (то есть бойкота еврейских магазинов, мастерских и т. д.)».

А вот как в 1936 году описывает ситуацию посетивший Польшу еврей из Земли Израильской: «Экономический террор (то есть общенациональный бойкот), страх погромов и погромы, нескрываемая ненависть масс на улицах, в поездах, в каждом общественном здании, на каждом углу — вот атмосфера, в которой живет еврейская община или, вернее, в которой ее душат». Желание избавиться хотя бы от 1 миллиона лишних евреев охватило самые широкие слои польского общества. Порой рождались фантастические планы, вроде массового выселения евреев на остров Мадагаскар (тогда французский), где, по слухам, плантаторам нужна была рабочая сила. У Жаботинского даже появилась идея использовать эти настроения. Он вел переговоры с польскими руководителями о дипломатическом давлении на Англию с целью увеличения квоты на алию. Напомню, что с 1936 года квота начала сокращаться. Эти переговоры вызвали яростную критику со стороны несионистских еврейских кругов.