Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт) - [107]

Глава шестьдесят вторая «Опасный треугольник»

В общем, уже в мае стало ясно, что полностью парализовать страну арабская забастовка не смогла. С другой стороны, и арабы увидели, что евреи «сидят за оградой». Эта пассивность была расценена ими как трусость евреев, окончательно убедив, что стоит действовать преимущественно силовыми методами.

Международная обстановка была такова, что престиж Муссолини, теперь врага англичан, возрастал: летом 1936 года, когда едва закончилась война в Эфиопии, начался франкистский мятеж в Испании. Муссолини и Гитлер пришли на помощь Франко. Хотя официально союз обоих диктаторов будет заключен лишь осенью 1936 года, фактически он существовал уже летом. Муссолини очень старался продемонстрировать военную мощь в тандеме с Гитлером. В первые месяцы войны в Испании это ему удавалось: он послал в Испанию в несколько раз больше людей и затратил там много больше денег, чем Гитлер. Так что арабы считали фашистскую Италию великой державой и надеялись на ее столкновение с Англией.

Итак, они решили применить силу. Летом 1936 года, несмотря на то, что на Земле Израильской было уже немало английских войск, весь горный район, так называемый «опасный треугольник» между Шхемом, Дженином и Туль-Каремом (не правда ли, знакомые названия?!) оказался в руках восставших арабов. В этих местах было мало дорог, поэтому англичане с их техникой действовать там практически не могли.

В «треугольнике» располагалось несколько банд. Они казались маленькими, члены их прятались в горах, но перед каждой предстоявшей операцией разрастались за счет местного «мирного» люда.

Пришлось англичанам пересаживаться на ослов и мулов, как в старые добрые времена. В августе в Страну Израиля прибыл Фавзи Эли Каукджи, участвовавший ранее в мятежах против французов на юге Сирии и считавшийся храбрым бойцом с колониализмом. В 30-х годах он обитал в Ираке. С ним прибыло много оружия, к нему стягивались добровольцы со всего арабского Востока. Все местные главари банд признали его старшинство. Каукджи попытался скоординировать действия арабов. Ядром его сил были три роты добровольцев — иракская, сирийская и друзская.

Уже к осени англичанам все это стало надоедать: «Британский лев» решил показать зубы. Англичане перебросили на Землю Израильскую изрядные силы и, главное, дельного генерала — Джона Дилла. Генерал-лейтенант Дилл был «человеком на своем месте». Он не намеревался убеждать кого-либо или вступать в переговоры. Он был уверен, что на Востоке уважают силу и только силу, которую и надо демонстрировать.

В то же время начали «требовать подвигов» и от Каукджи. Содержание иностранных добровольцев встало арабам «в копейку», а средств-то из-за забастовки не хватало. Каукджи, видимо, лучше других понимал, каково реальное соотношение сил, но все, сверху донизу, требовали от него эффектных действий. К слову сказать, подобные тенденции характерны для арабов и по сей день: сдержанность они традиционно принимают за слабость и наглеют.

Столкновение Дилла и Каукджи произошло осенью. Численный перевес был на стороне англичан. Кроме того, их поддерживала авиация. Арабов легко разогнали, Каукджи и большинство его добровольцев бежали из страны. Англичане быстро заняли Шхем, Дженин и Туль-Карем. Арабский Совет официально объявил о прекращении забастовки. Тогда все могло бы и закончиться. Тем более что арабы, не ожидавшие такого поворота, оказались раздавлены морально. Тут-то и вступила в дело «политика умиротворения».

Глава шестьдесят третья И снова Ицхак Саде

И все-таки, что конкретно делали евреи в 1936 году, помимо экономической борьбы с арабской забастовкой? Одной из положительных сторон политики «хавлага» — «сдержанности» — было сотрудничество с англичанами, которых тяжелая обстановка заставляла прибегать к помощи евреев для охраны самых разных объектов, таких, например, как железные дороги, которые тоже подвергались атакам. Охрана эта была разной. Частично она оплачивалась британскими властями, частично — еврейскими учреждениями. Но это все же были детали. Важнее, что к концу 1936 года около 3 тысяч евреев легально имели оружие и их количество все возрастало. Практически все они были членами «Хаганы». Теперь имелась возможность легально обучать владению оружием. В дальнейшем, весной 1937 года, к этому удалось так же легально привлечь английских сержантов. Это была положительная сторона «хавлаги». С другой стороны, отряды оказывались под полным контролем англичан, с которыми Бен-Гурион считал важным сохранять хорошие отношения. «Арабов, — говорил он, — рано или поздно простят. Что бы они ни сделали, все будет забыто. А вот нам никто ничего не простит».

Но были в «Хагане» и люди, считавшие, что проявлять сдержанность («хавлага») — не значит сидеть за оградой, нужно сделать оборону активной. Первым начал такие действия наш старый знакомый — Ицхак Саде. В те годы ему было уже 46 лет, выглядел он степенно и носил очки. Но боевой задор в нем не угас. Летом 1936 года Ицхак Саде был послан «Хаганой» организовать оборону западных пригородов Иерусалима, которые обстреливались каждую ночь с соседних холмов. С тех самых холмов, на которых сейчас уже находятся еврейские кварталы. Саде лично стал во главе небольшого отряда, каждую ночь отправлявшегося в горы и сражавшегося с арабами, обстреливая деревни — «гнезда» банд. Постепенно отряд увеличился до 70–75 человек. Обычно использовалась тактика «молота» и «наковальни». «Молот» — подвижная группа — гнал арабов на сидевших в засаде бойцов «наковальни». Тактика эта была отнюдь не самой безопасной, так как ночью вполне можно было перестрелять и друг друга. К счастью, все проходило отлично: Саде хорошо обучил людей. Он не только командовал, но и лично участвовал в схватках. И еще он рассказывал своим молодым бойцам о Трумпельдоре. Позднее, в 1937 году, когда его направили обеспечить безопасность больших каменоломен, снабжавших стройматериалами Тель-Авив, Саде дополнил свою тактику следующим приемом: он со своими ребятами запросто среди бела дня захаживал в арабскую деревню, известную отнюдь не мирным нравом. Отбиралось для таких мероприятий человек 6–7, которые шли в кафе, посиживали там, неторопливо попивая кофе и болтая с хозяином о том о сем. Затем расплачивались и не торопясь уходили. На арабов это производило впечатление. И на евреев тоже. С англичанами же было джентльменское соглашение — они не мешали.