Сказки дедушки Люциуса - [4]

Странности, начавшиеся днем, продолжались – за столом Скорпиус оказался совершенно один, хотя приборов стояло, как всегда, четыре. Он сначала хотел поискать маму, но передумал – у него было важное дело и лучше, если эльфы просто скажут ей, что он поел вовремя, как и положено воспитанному мальчику, тогда она успокоится и вряд ли будет его искать.

Когда он, торопясь, допивал чай, в столовую заглянула бабушка и спросила, не вернулся ли папа. Скорпиус замотал головой, потому что ответить мешал только что засунутый в рот большой кусок торта. Но бабушка не обратила внимания на такое явное нарушение правил хорошего тона и, больше ничего не сказав, ушла.

Скорпиус долго смотрел в дверной проем и думал, что, наверное, дедушка Люциус очень хороший и все очень сильно по нему скучали. А значит, и он, Скорпиус, должен немножко поскучать, чтобы потом тоже обрадоваться вместе со всеми. Какая, в общем‑то, разница, откуда он возвращается — из Азкабана или из Австралии. Главное же, что возвращается.

Скучать было лучше всего в глубине парка, где росли огромные дубы с черными стволами и густыми кронами. Там всегда было темно, и Скорпиус очень не любил туда заходить, не потому что боялся темноты, а потому что там ему становилось грустно. Но сегодня именно это и требовалось. Усевшись в теплую траву и прижавшись спиной к одному из стволов, он обнял колени и устроил на них подбородок. Когда скучаешь по кому‑то, всегда думаешь о нем, значит, нужно думать о новом дедушке, и Скорпиус думал, представлял себе Люциуса таким, как на портрете и немножко другим – разным. И даже не подозревал, что Люциус Малфой в это время тоже думает о нем. В таинственном замке Азкабан посреди ледяного моря.

Глава 2

Следующий день Скорпиус помнил с середины, когда снова увидел папу. Только теперь тот выглядел не радостным, а испуганным.

— Где он? – бабушка шагнула навстречу.

— В «Дырявом котле», ему нельзя аппарировать на дальние расстояния. Он… серьезно болен, — папа замолчал, как‑то растерянно глядя на бабушку, а та спросила тихо:

— Насколько серьезно?

— Очень.

— Я иду с тобой!

— Нет! Нет, ты нужна здесь. Я просто хотел предупредить. Астория! – папа развернулся. — Вызывай Брюне. Срочно!

— Но Драко! Он же… — мама всплеснула руками, но тут же прижала ладонь ко рту и бросилась к большому камину.

Скорпиус вжался в кресло. Целитель Поль Брюне был очень страшным человеком. Он лечил Скорпиуса в прошлом году, когда тот чем‑то отравился, и теперь одно его имя наводило ужас.

— Мы скоро будем, — уже спокойнее сказал папа и ушел. А бабушка еще долго стояла на одном месте, потом словно опомнилась и бросилась в гостиную, откуда уже доносился голос мамы, которая разговаривала с целителем.

Происходило что‑то нехорошее. Дедушка заболел, но ведь все болеют. У мамы вот часто бывают мигрени. Папа тоже как‑то болел — целых два дня лежал дома и пил много разных зелий. Почему же все так испугались? Мама теперь о чем‑то говорила с бабушкой, Скорпиус слышал приглушенные голоса, но слов разобрать не мог, а пойти в гостиную почему‑то боялся. Но потом мама пришла сама. Погладила его по голове и сказала, что он должен идти к себе в комнату и не путаться под ногами. Скорпиус хотел возразить, что вовсе не путается, а просто сидит, но не стал. Послушно поднялся на второй этаж и, убедившись, что мама на него больше не смотрит, затаился в углу за большой вазой с сухими цветами и павлиньими перьями. Отсюда хорошо просматривались холл, часть гостиной и лестница.

Ждать пришлось недолго. Первым появился месье Поль. И Скорпиус обнял обеими руками вазу, чтобы остаться на месте и не сбежать. На самом деле выглядел целитель как самый обычный волшебник и чем‑то был похож на фон Штайна, только не такой высокий, и волосы у него были не седые, а черные. Вообще, он почти весь был черный, именно такой, каким запомнил его Скорпиус – черная мантия, черные брюки, черные ботинки и черная рубашка, только кисти с очень длинными пальцами и лицо были неприятного желтоватого цвета. А еще у месье Брюне были сиплый голос, длинный нос и страшные глаза, еще хуже, чем у дедушки Адольфуса. Они не просто буравили, они будто видели насквозь, и иногда Скорпиусу казалось, что месье Брюне видит все, то есть совсем все, не только внутренности того, на кого смотрит, но даже мысли. Сейчас целитель не мог его заметить, но Скорпиус все равно зажмурился и досчитал до пяти, чтобы страх стал немножко меньше. Это всегда помогало.

Месье Брюне встретила бабушка, заговорила с ним быстро и тихо и, наверное, увела к дивану, потому что они оба исчезли из поля зрения. Скорпиус облегченно выдохнул и отцепился от вазы. А потом все происходило очень быстро. В холл аппарировал папа вместе с очень старым человеком, который едва стоял на ногах. Лица его Скорпиус не разглядел, потому что мешали длинные седые волосы, которые спускались ниже пояса. На старике была мантия с меховым воротником, что было очень странно, потому что кто же носит меховые воротники в середине июля? Из гостиной выскочили бабушка и мама, за ними маячил Брюне, который выглядел самым спокойным. Он что‑то сказал папе, и в гостиной сразу появились домовики. Брюне сотворил из стула что‑то вроде длинного стола, только без ножек, и вместе с папой уложил на него старика, это было непросто, потому что тот все хватался за папу и сильно дрожал.