Сказки Бустаная - [42]
Вечно трясущаяся от нервного озноба Орьян всё время бредила какими-то «человечками на верёвочках», которых то ли «выснили» ядоа, то ли создала с отчаяния Земля, то ли вызвал кто-то третий. Орьян была уверена, что эти довольно убогие и страшные создания ищут её, вернее, её двойника, «мёртвую девочку», и боялась, что они по ошибке убьют её саму, приняв за эту «мёртвую девочку», которую она и сама была бы рада убить.
Через некоторое время о существовании Орьян все забыли: она перестала приходить на вечеринки, а наведаться в её захламлённую, тёмную нору никто так и не собрался.
Больше легенд о ядоа пока неизвестно. Хотя, в пахнущие мокрой тряпкой и истерическим ароматом цветов дождливые дни, они зреют где-то под поверхностью земли. Ждут, чтобы кто-то сказал: «Я ищу ядоа». Поднял руки, произнёс Слова, и тогда…легенды поднимутся, взламывая старый асфальт, а в холодных тенях заплещется жизнь. Не страшная и не чуждая, ничего не оправдывающая и ничему, кроме божьего Закона, не подчиняющаяся — просто Тайна, которую не дано разгадать.
Пурпур
— Можно плыть, Адмирал, море стало пурпурным.
Люди уже ждали, сбившись в тесную толпу в кольце догорающих ночных костров, а совсем недалеко от поляны начиналась пока смутная рассветная дорожка, ведущая прямо к берегу. От поляны её отделяла небольшая тёмная полоска, её можно было пролететь на одном дыхании.
— Вперёд!
Всё как всегда: главное добраться до воды. Почти все в одной руке держали факел или фонарь, но несколько самых опытных предпочли им амулеты.
Бежали быстро, но без суеты, тёмную полоску пересекли действительно на одном дыхании и вступили на тлеющую розовым дорожку. Лес с обеих сторон, как старый шулер, перемешал чёрные ошмётки ночи с серыми испарениями холодной чащи. Он дышал в лицо сырым, грибным запахом и болотной гнилью, и хищным зверьём. Оттуда тянуло таким холодом, будто в чаще ещё лежал не расстаявший с прошлой зимы лёд. В неправдоподобной тишине неясные фиолетовые тени гуляли по самому краешку света. Чем ярче разгоралась под ногами дорожка, тем темнее становилось в лесу, и тем нахальнее и проворнее тянулось что-то цепкое и мерзкое к бегущим. Вот уже в дыхании людей послышался хрип страха, и страхом запах их тяжёлый пот. Слишком пристально вглядывавшегося в эту тьму молодого Калао легонько чиркнуло по лицу (веткой? когтями?). Кто-то не выдержал и выстрелил в темень. Но тут им в лица плеснуло россыпью потрясающе ярких искр. Море!
Оно действительно было пурпурным и горело ярче самого солнца. Ослеплённая толпа стремительно похватала лежащие на песке лодки, швырнула их в неожиданно тёплую воду и кинулась следом. Люди всё делали стремительно: карабкались через борта, вставляли вёсла и начинали лихорадочно грести. Теперь не из страха, он растворился ещё на залитом розовым огнём и недоступном лесному мраку берегу. Просто им хотелось побыстрее оказаться на кораблях.
— Все целы.
Это было замечательно: полные гроздья улыбающихся, залитых пурпурными отсветами лиц, ни одной недостачи.
На флагман, как всегда, первым поднялся Яаков Длинный, бережно опустив на палубу принявшего обет неподвижности Толадато. Когда Адмирал занял своё место на мостике, оба мага уже удобно устроились на носу на пахнущем ракушками стареньком коврике.
После молитвы все молча ждали, это была традиция. Но Адмирал решил не томить людей.
— Два «испанца», «купец» с серебром и «охранник».
Серебро — лучшая добыча, но и тяжёлый труд, это знали все.
Брат Дього со скучающим видом поднялся на капитанский мостик и с сонной улыбкой стал обозревать пространство. Прозрачная вода казалась холодной и неимоверно глубокой, а корабль — горсткой связанных ниточкой щепок. На всё воля Божья.
— За нами идёт Куриэль.
— Я знал, — спокойно ответил капитан. — С самого начала предчувствовал. Четыре корабля, как обычно?
— Ага, как обычно. И, как обычно, удалось почувствовать, откуда они приближаются, только когда они подошли совсем близко. Они вон там.
— Ужели, святой отец, не справитесь с проклятыми иудейскими колдунами?
— Посмотрим. Они ведь не нечисть, так что тут молитвами отбиться не удастся. Сила на силу.
— Знаю. Каждый год ускоки[9] с помощью своих шаманов грабят венецианские галеры, и никакие молитвы тех не спасают. Так нам что, переодеться в чистое, и вы изволите нас всех причастить?
— Зачем же так мрачно? Лучше отдайте приказ плыть… вон туда.
— Почему именно туда?
— Там не так давно затонул корабль, трупы раскатало по дну вокруг, их ещё даже рыбы не успели толком объесть.
— И что?
— Нечистое место по иудейским законам. Если они над ним проплывут, куриэлевские колдуны силу потеряют.
— А вы?
— А мне всё равно, я же не по иудейским законам живу.
Яркий день, солнце звенит в парусах и головах. Вдруг словно водоросли облепили душу Яакова Длинного, мир стал серым и тошным для Толадато.
— Поворачивайте! Впереди нечистое место!
Такое случалось не в первый раз, так что корабли привычно свернули вправо и полетели вдоль невидимой границы, подгоняемые криками Длинного:
— Ещё! Ещё!
Когда корабли вернулись на курс, кто-то выронил из опущенного рта слова:
Таких еврейских сказок вы ещё не читали.И дело не только в том, что включённые в этот сборник сказки никогда ранее не издавались на русском языке, по крайней мере – в данных вариантах. У выбранных произведений совершенно необычные сюжеты, не типичные для известного широкой публике еврейского фольклора. И их герои совершенно не напоминают обычных героев еврейских сказок, да и вообще «типичных» евреев.
Начало 18 века, царствование Анны Стюарт. В доме Джеймса Брэдфорда, губернатора острова Нью-Провиденс, полным ходом идёт подготовка к торжеству. На шестнадцатилетие мисс Брэдфорд (в действительности – внебрачной дочери Питера Блада) прибыли даже столичные гости. Вот только юная Арабелла куда более похожа на сорванца, чем на отпрыска родной сестры герцога Мальборо. Чтобы устроить её судьбу, губернатор решает отправиться в Лондон. Все планы нарушает внезапная атака испанской флотилии. Остров разорён, сам полковник погиб, а Арабелла попадает в руки капитана одного из кораблей.
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Испания. 16 век. Придворный поэт пользуется благосклонностью короля Испании. Он счастлив и собирается жениться. Но наступает чёрный день, который переворачивает всю его жизнь. Король умирает в результате заговора. Невесту поэта убивают. А самого придворного поэта бросают в тюрьму инквизиции. Но перед арестом ему удаётся спасти беременную королеву от расправы.
В основу пересказа Валерия Воскобойникова легла знаменитая «Песнь о нибелунгах». Герой древнегерманских сказаний Зигфрид, омывшись кровью дракона, отправляется на подвиги: отвоевывает клад нибелунгов, побеждает деву-воительницу Брюнхильду и женится на красавице Кримхильде. Но заколдованный клад приносит гибель великому герою…
В заключительный том Собрания сочинений известного французского писателя вошел роман «Вождь окасов», а также рассказы «Дикая кошка», «Периколя» и «Профиль перуанского бандита».
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!