Сказки бабушки Куприянихи - [5]
Взялся колдун сам баню топить. Все дрова пожёг. Спрашивает:
— Как, Иван — мужицкий сын, хороша теперь баня?
Пышка-говорушка отвечает:
Открыл колдун дверь, а там пышка-говорушка. Хватился — и кухарки нет.
Снаряжает колдун погоню.
Слышит красавица девица, что погоня близко. Обернулась она свиньёй, а Ивана пастухом сделала.
Подбегает погоня:
— Тут Иван — мужицкий сын не проходил?
Пастух отвечает:
— Нет, никого не было.
Вернулась погоня ни с чем. Колдун спрашивает:
— Никого не видали?
— Нет, никого. Только пастуха со свиньёй повстречали.
— Это они самые и были!
Посылает снова погоню.
Слышит красавица девица, что нагоняют. Сделала она Ивана конём, а сама обернулась репьём.
Возвращается погоня ни с чем.
Колдун спрашивает:
— Что ж, никого не видали?
— Нет, никого. Только ходит конь, а на хвосте у него репей.
— Ах, это они опять были!
Побежал колдун сам. Бежит — земля дрожит.
Слышит красавица девица — нагоняют.
Обернулась она морем, а Ивана селезнем сделала.
Стал колдун воду пить, чтобы море осушить. А селезень крякает:
— Чтоб ты лопнул! Чтоб ты лопнул!
Так оно и случилось: лопнул колдун и издох.
Прибежал Иван — мужицкий сын со своей невестой домой, к отцу-матери. Свадьбу сыграли. Стали они жить-поживать.
Всё у них хорошо. Письма мне пишут, только я что-то тех писем не получаю.
МАРЬЯ-ЦАРЕВНА ЛЯГУШОНКА
У царя Микидона было три сына — и все неженатые. Вот пришли они к отцу, просят:
— Батюшка, жени нас!
— Нет, дети. Вы уже взрослые, ищите себе невест сами. Найдёте — я тогда бал соберу, гостей созову, свадьбу сыграем.
Думали-думали царские сыновья, где невест искать, да и придумали: пускай каждый возьмёт лук и пустит стрелу. Куда чья стрела упадёт, там тому невесту брать.
Вот старшой брат натянул свой лук и пустил стрелу. Упала стрела в царский двор.
Натягивает лук средний брат, выпускает стрелу. Упала его стрела в княжеский двор.
Заряжает свой лук меньшой брат, Иван-царевич. Пустил стрелу, и упала она прямо в речку.
Сел Иван-царевич на берегу и загоревал. Где ему теперь невесту искать? Сидит плачет.
А на речке волнение сделалось. Раздвоились волны, плывёт лягушонка, несёт в зубах его стрелу.
— Квак-квак! — говорит. — Что вы, Иван-царевич, тут плачете?
— Как же мне не плакать! Все мои братья невест нашли, а мне невесты нет…
— Ну так что же! Буду я вашей невестой.
Хоть и не понравилось это Ивану-царевичу, да против слова своего не пойдёшь.
Приходит к отцу, объявляет, что есть у него невеста. Совестно ему сказать, что невеста — лягушонка. Ну, всё же сказал.
Братья хохотать принялись. Подняли Ивана-царевича на смех.
Отец говорит:
— Полно вам потешаться, пора за дело браться.
Приказал царь Микидон своим сыновьям принести к завтрашнему дню от своих невест по утирке.
Приходит Иван-царевич на берег и слёзно плачет. Раздвоились на речке волны, плывёт его лягушонка:
— Квак-квак! Что, Иван-царевич, плачешь?
— Как же мне не плакать! Мой батюшка приказал от тебя в подарок утирку ему принести. Где я её возьму?
— Ложись спать, Иван-царевич. Утро мудренее вечера.
Глядит Иван-царевич — на берегу палатка прекрасная стоит. Лёг он спать в этой палатке.
Обернулась лягушонка красавицей Марьей-царевной. Махнула рукавом:
— Собирайтесь, мамки-няньки, ткать утирку такую, какой мой батюшка утирался!
Собрались мамки-няньки. Соткали ей утирку ещё лучше той, что батюшка утирался, — вся морозными цветами разукрашена.
Наутро поднимается Иван-царевич. Подаёт ему лягушонка утирку. Несёт он утирку своему отцу.
Хороша утирка у старшего сына. У среднего — ещё лучше. Смеются братья над Иваном-царевичем:
— А ты что от своей лягушонки принёс?
Подаёт Иван-царевич отцу утирку — и описать нельзя: красивей всех и лучше всех!
На другой день сказывает-приказывает им царь Микидон, чтобы принесли по скатерти от своих невест.
Пришёл Иван-царевич на берег, заливается слезами.
Раздвоились на речке волны, плывёт лягушонка:
— Квак-квак! Иван-царевич, что плачешь?
— Как же мне не плакать! Батюшка приказал принести от тебя ему в подарок скатерть, а где я её возьму?
— Ложись, Иван-царевич, спать. Утро мудренее вечера.
Лёг он спать.
Обернулась лягушонка прекрасной Марьей-царевной. Махнула рукавом:
— Мамки-няньки! Собирайтесь ткать скатерть в точности такую, как у моего батюшки на столе.
Выткали мамки-няньки дивную скатерть: по краям узоры — лесами, посредине — морями. Над морями месяц и звёздочки светят. По морям корабли плывут.
Наутро встал Иван-царевич. Подаёт ему лягушонка скатерть. Взял он скатерть под мышку и пошёл во дворец.
Собрались братья.
Стал старшой отцу скатерть показывать. Красива скатерть, хороша! Подал средний сын — ещё лучше.
Смеются братья над Иваном-царевичем:
— А ты что от своей лягушонки принёс?
Подаёт Иван-царевич отцу скатерть. Какая же красота на ней выткана: и моря, и леса, и звёздочки, и месяц, и корабли! Невозможно такого выдумать, невозможно сказать! Не видал отроду царь таких скатертей.
Призывает снова царь Микидон своих сыновей. Сказывает-приказывает, чтоб испекли их невесты по пирогу.
Иван-царевич пришёл на берег, горькими слезами заливается.
