Сказка про Щелкуна и мышиного короля - [8]

– Послушай, дядя, перебил Фриц – ты вот вставил Щелкуну зубы и поправил ему челюсть, а сабли ему не повесил!

– Какое мне дело до его сабли! сердито сказал дядя Дроссельмейер. – Пусть он сам достает себе саблю где хочет.

– Это правда! воскликнул Фриц. – Если он действительно молодец, то сумеет достать себе оружие.

– Ну так как же, Маша, продолжал дядя Дроссельмейер, – знаешь ты историю про принцессу Пирлипату?

– Ах нет, не знаю, – ответила Маша, – расскажи, милый дядя, расскажи!

– Надеюсь, господин Дроссельмейер, сказала госпожа Штальбаум, – надеюсь, что ваша история не будет такая страшная, как обыкновенно бывает все что вы рассказываете?

– Совсем напротив, ответил дядя Дроссельмейер – эта история очень забавная.

– Рассказывай, милый дядя, рассказывай! – закричали дети.

И дядя Дроссельмейер начал рассказывать.

VII. Сказка об орехе Кракатук

Отец Пирлипаты был король, а мать, королева: следовательно Пирлипата, как только родилась, так и стала принцессой. Король, вне себя от радости, увидав в колыбельке свою хорошенькую крошечную дочку. От восторга он начал танцевать по комнате, подпрыгивал на одной ножке и все только кричал:

– Видано ли в свете что-нибудь лучше моей Пирлипаточки?

Все министры, генералы и председатели также прыгали на одной ножке и кричали:

– Нет, во всем свете не видано!

И в самом деле, с той поры как стоит свет, не бывало еще такого прекрасного ребенка, как принцесса Пирлипата. Личико её было точно сделано из белого и розового шелка, голубые глаза сверкали как драгоценные камни, а волосы вились совершенно золотыми кудрями. К тому же Пирлипаточка родилась на свет с двумя рядами маленьких, совершенно жемчужных и необыкновенно острых зубков. Через два часа после своего рождения она так больно укусила этими зубками палец главному доктору, который хотел рассмотреть ее поближе, что доктор громко закричал:

– Ах батюшки светы!

Другие говорят, будто он крикнул: „нянюшки, света!» потому что в комнате было несколько темно. Ученые и теперь еще спорят об этом, и очень трудно сказать, кто из них прав. Как бы там ни было, но верно то, что Пирлипаточка родилась с зубками и сейчас же укусила палец доктору. Из этого все заключили, что она не только красавица, но и необыкновенная умница, потому что, только родившись, умеет управляться со своими зубками. Все необыкновенно радовались. беспокойна и печальна была только одна королева, и никто не знал отчего это происходило. Все заметили однако, что королева приказала совершенно особым образом стеречь колыбель Пирлипаты. У дверей стояла стража; с каждой стороны колыбели сидело по няньке; кроме того, каждую ночь в комнате сидели вокруг стен еще шесть других нянек. Самое непонятное было то, что каждая из этих нянек должна была держать на коленях кота и целую ночь гладить его по спине, так чтобы ни один кот ни на одну минуту не переставал мурлыкать. Вы, милые дети, разумеется, также не отгадаете, зачем все это делалось, и поэтому я вам сейчас расскажу в чем тут было дело.

Раз при дворе отца Пирлипаты собралось множество разных знакомых королей и прекрасных принцев. Давались различные праздники, рыцарские игры, спектакли, балы. Наконец королю захотелось дать своим гостям большой обед. Узнав от главного распорядителя кухнею, что придворный астроном находит время чрезвычайно благоприятным для изготовления колбас, король приказал заготовить все нужное для приготовления ста различных сортов колбасы, сел в коляску и сам пригласил всех королей и принцев к себе на обед. Он говорил: „пожалуйте ко мне запросто на ложку супа“, чтобы потом обрадовать всех гостей сюрпризом. Вернувшись домой, король сказал королеве:

– Милая! ты знаешь как я люблю колбасы!

Королева поняла что значат эти слова. А значили они то, чтобы королева сама занялась приготовлением колбас. По просьбе мужа она часто делывала это и прежде. Казначею сейчас же было приказано выдать на кухню большой золотой котел и сто серебряных кастрюль. В печи вместо обыкновенных дров развели огонь из сандального дерева. Королева подвязала парчовый Фартук, и через несколько времени из золотого котла понеслись самые аппетитные запахи. Запахи эти проникли до кабинета, где король сидел со своими советниками.

– Извините, господа, сказал король, не будучи в состоянии долее удерживать свой восторг, – извините, мне нужно на минутку отлучиться по хозяйству.

Он побежал в кухню, обнял королеву, помешал немножко в золотом котле золотою ручкою от пера и с успокоенными чувствами возвратился опять в кабинет. Наступала очень важная минута. Нужно было резать сало четырехугольными кусочками и затем поджаривать его на серебряных шпильках. Придворные дамы отступили на несколько шагов. Королева пожелала совершенно одна заняться этим делом, чтобы вполне угодить своему супругу. Но едва начало поджариваться сало, как раздался тоненький, совсем тоненький голосок:

– Сестрица, дай мне сальца! Я тоже хочу полакомиться, я ведь тоже королева! Дай мне сальца!

Королева знала, что это говорит Мышиха. Мышиха уже давным-давно проживала в королевском дворце. Она уверяла, что находится в родстве с королевскою Фамилией и что она сама королева в мышином царстве. И в самом деле, у неё был под печкой весьма многочисленный придворный штат. Королева была очень добрая женщина. Она не признавала Мышиху родней и не считала ее за царицу, но в торжественных случаях всегда ее угощала.