Сказка про маленьких лесных фей - [11]
Гюльчичек всё пробовала, всё хвалила, но сама ждала, когда же её угостят алычой.
— Что тебе ещё хочется? — спросил Кузнечик с тайной завистью, ведь ему никогда не уделяли столько внимания.
Гюльчичек застеснялась, покраснела и глазами показала на значок Алчичек. Не успели дошколята переглянуться, как Кузнечик уже принёс две алычи, зрелую и незрелую:
— Вот!
Гюльчичек сначала откусила от незрелой алычи. Она оказалась кислющей-прекислющей.
— Вкусная? — спросил Кузнечик.
— Да-а-а…
— Очень?
— Н-не знаю…
Гюльчичек не хотелось обидеть Кузнечика, который старался для неё.
А Кузнечик опять исчез и вернулся с полным карманом незрелых плодов.
— А вторую что же ты не ешь? — удивился он.
— Пусть останется… на потом, — сказала Гюльчичек.
«Оказывается, это вкуснятина, если её даже оставляют на потом», — подумал Кузнечик и, куснув разочек, так и подпрыгнул выше дома.
— Что? Что? — завизжали дошколята, с любопытством наблюдавшие за ним. — Вкусно?
Кузнечик не мог сказать «да», потому что было очень невкусно, но и не мог сказать «нет», ведь Гюльчичек только что сказала «да».
Малыши, замерев, ждали ответа. И тогда Кузнечик, закрыв глаза (будто бы от удовольствия), застрекотал как ни в чём не бывало:
— О, ещё как!
И одну за другой побросал в рот все ягоды.
— Видели?
— Видели! — поразились дошколята. — Ты что, глотаешь и не жуёшь?!
— Мне можно, — ответил Кузнечик. — Я — большой. А вот вам ни в коем случае нельзя: вы маленькие.
А Гюльчичек сжимала в руке спелую красную алычу и ничего не могла понять.
— Алчичек, — спросила она, — почему вы носите алычовые значки?
— Потому что алыча у нас — священный плод.
— А почему она священная?
— Потому что зацветает самая первая из деревьев и зовёт за собой цвести все остальные. И цветы у неё синие-синие, как небо. А уж потом расцветают фиалки, ландыши, незабудки, колокольчики. Поэтому мы и выбрали красивый листик алычи для своего значка.
— А я знал! А я знал! — закричал Кузнечик.
— Что ты знал?
— Ни-че-го! Знать ничего — тоже великое дело! — Кузнечик схватил Гюльчичек за руку. — Пойдём, Гюльчичек, погуляем, я тебе что-то покажу. Пойдём скорее!
Дело в том, что у Кузнечика начинал болеть живот, но он боялся сказать об этом кому-нибудь, кроме Гюльчичек. И повёл её прямо к воротам больницы.
— Так что ты мне хотел показать? — недоумевая, спросила Гюльчичек.
Но Кузнечик уже вбежал в больничный двор и через открытое окно впрыгнул прямо в палату. Там он растянулся на крахмально-чистой постели.
— Ты кто такой?! — изумилась фея-врач.
— Я! Не узнали?
— Нет, не узнала. Почему ты самовольно появился здесь?
— Да как же вы меня не узнаёте? Я — Кузнечик. Вы только вчера угощали меня вареньем. Вспомнили?
— Может быть. Но варенья больше нет. Вставай!
— Почему?
— Потому что ты не болен.
— Я болен!
— Больных привозят на фургоне. А ты явился самовольно, да ещё и через окно.
Дверь осторожно приоткрылась, и раздался голос Гюльчичек:
— Он правда болен. Он проглотил много кислой алычи.
Фея-врач удивилась, но строго сказала:
— Опять ты? Закрой сейчас же дверь! В больнице не должны раздаваться ничьи голоса, кроме голосов больного и врача.
Кузнечик обрадовался:
— Значит, я больной?
— Ладно, предположим. Что у тебя болит?
— Животик.
Фея-врач хлопнула в ладоши, и в палате появился орехоносик в белом халате.
— Что, он тоже врач? — недоверчиво спросил Кузнечик.
— Нет, не врач, — строго ответила фея и велела неврачу завязать Кузнечику глаза.
— Для чего это?
— Не для того, чтобы в жмурки играть. А для лечения.
Когда неврач принялся привязывать Кузнечику руки и ноги, тот возмущённо застрекотал:
— Ой-ё-ёй! Что ты делаешь?
— Пока ничего. А вот теперь на, понюхай! — И поднёс что-то приятное к носу Кузнечика. — Считай вслух.
— А что мне нужно считать? Я ничего не вижу.
— И не надо видеть. Просто считай себе, и всё. От десяти до одного.
— Десять, девять, семь, четыре…
— Стоп! После девяти — семь? А после семи — четыре? И не стыдно тебе?
— Нет! Ни капельки! Я ведь в школу не хожу.
— Вот поэтому и попадаешь без конца в больницу, — строго заметила фея-врач, намыливая руки.
— Ну и не без конца, а всего только второй раз…
— Два раза за два дня — это тебе мало? — щёлкнул его по носу неврач. — Запомни: девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре… А теперь считай снова!
— Десять, девять, восемь… восемь… восемь…
— Наконец-то уснул, всё в порядке, — сказал неврач.
— Кто? Я? Я не уснул!
— Почему?
— Как почему? Ещё Ворона не звонила отбой. Ты что, такой же неуч, как и я?
Фея-врач тихо шепнула:
— Надо прибавить дозу снотворного.
— Да-да, правильно! — обрадовался Кузнечик. — Мне так нравится его запах!
Неврач поднёс к носу Кузнечика целую пробирку с лекарством:
— Считай опять.
— Как — с конца или с начала?
— Как хочешь.
— Я хочу с начала — так легче. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Хватит? А то я дальше не знаю.
— Бесполезно! — рассердился неврач. — Больной, почему ты не засыпаешь?
— Почему? Дайте варенья — сразу усну!
Неврач принёс блюдечко с вареньем и развязал Кузнечика. Съев всё до капельки, довольный Кузнечик растянулся на кровати:
— Теперь привязывайте как хотите!
Неврач покрепче привязал Кузнечика и вновь приставил к его носу пробирку. Через минуту спросил:
