Сказка на ночь - [12]

те кого эти дочери выбрали по любви

сам свидетелем не был но вам рассказал как мог

если правда то вечное обречено червям

а неправду сказал отведите меня в тот лог

и верните без слова русалочьим дочерям

после бога

хрясь ебальником в глину наш сельский бог

мел и уголь облез облупились сурик и охра

всю последнюю сотню лет стоял как мог

но без прежней лютости шибко дохло

мы ли пиво ему не таскали несли еду

танцы в солнцеворот все жопы в саже

чья невеста вестимо первая ночь ему

ну и первенцев тоже без этого как же

у столба собирали траву от сглаза и бед

а теперь хоть всю ночь скачи эффекта нет

хоть соседка и сука но тут как есть права

если рухнул лежи назад жмура не вроешь

может прежнего нам теперь пустить на дрова

сам от рева ослаб пособи-ка кореш

так и лопается от топора в груди

прикипают к прошлому человеки

тихо плещет жена тоже жопу моет поди

так отмоешь разве за вечные веки

лучше сопли утру и издам по избе приказ

замеси старуха погуще краски

у меня бревно с позапрошлого дня припас

надо ножиком зубки ему и глазки

лучше прежнего встанет у врагов на виду

только косточки коленькины соберу пойду

«сентябрь трава по круп нетронутая с лета…»

сентябрь трава по круп нетронутая с лета

без ветра взвизгнет дверь на траурных гвоздях

ты молча входишь в дом не зажигая света

но блик былой луны неугасим в глазах

я все равно не сплю и сослепу что ближе

нашарю зрением стакан и стопку книг

ты у стены а кто другой ведь это ты же

вот только нет луны тогда откуда блик

все правда и джанкой и пегий пес-приблуда

кипела молодость и жизнь была смешна

но здесь же нет кругом ни тропки ни приюта

там не живет никто откуда ты пришла

чуть время грянет град от грома до амбара

но пуст в стекле простор всей ночи остальной

что пользы вспоминать что я тебе не пара

не исчезай скажи что ты пришла за мной

слепа твоя стена лишь блики в ней двоятся

пока не пробил град из налетевших лет

рассказывай уже раз опоздал бояться

мне все равно теперь живая или нет

родина

не с цепными кто кычет у миски к утру

где вождя на притворной гимнастке женили

если выпало с теми кто умер умру

чем шептаться с живыми

мне сирена тревоги с младенческих лет

сладко пела о ненависти и помосте

а у казни в строю даже выживших нет

заманить меня в гости

видно в метрике выжившим жребий таков

за вождями в трясину возвратных столетий

и в пустыне своей после двух сороков

оставаться на третий

тем кто любит любовь велика и в аду

если тело в уплату и гибель на сдачу

всю последнюю совесть какую найду

я на гибель истрачу

ты гори мое гори глазами огня

ниоткуда не видно на горе ответа

много родин теперь на земле у меня

пусть побудет и эта

обожженные болью увижу края

и прольется как свет в перелетное тело

вся на свете любовь или гибель моя

и твоя

сакартвело

«здесь когда-то была страна…»

здесь когда-то была страна

а сегодня растет трава

сеет небо мелкую воду

раньше горы торчали вверх

но снесли потому что вред

псам и гусеничному ходу

стала местность ровна как стол

отовсюду достанет ствол

и до каспия плоско лента

чуть притихнет марш в голове

что промолвит трава траве

гамарджоба мшвидоба тквенда

голова говорит внутри

текстиля теперь штуки три

всю в шелка разодену шуру

штуку зелени под матрас

и скатерку в зало как раз

как ясон золотую шкуру

говорит голове трава

видно ты голова права

а неправ кто не вышел ростом

кто в шипах тот и ввысь расти

а кто без тому до кости

на клинке изогнуться остром

там на родине лес высок

меж евксинской водой мысок

и гирканской висит как хочет

сладок в сумерках соловей

кличет мать к столу сыновей

да клинок над кадушкой точит

брат 2

чуть полночь с лязгом поползла ограда

надгробье тетрисом на весь погост

мы в августе закапывали брата

а в сентябре там ясень в полный рост

нашли ничком средь скудной пасторали

все в камеди глаза как монпансье

с попом над свежей ямой постояли

вернулись в дом и выпили на все

гляжу в упор не зная в чем неправда

бригадой бы с камазом не смогли

мы в августе здесь зарывали брата

а в сентябре он дерево смотри

все пришлые кого кричать на помощь

им кривотолки воблой не корми

топор проворен по стволу наотмашь

в суставах звон и лезвие в крови

ни ссадины в стволе и узкий лаков

лист на запястьях узловатых рук

ну ясень да его и звали яков

и тетрисы кровавые вокруг

жилец полей где за сто лет ни злака

лишь этих листьев жуткие флажки

я знал что ты и ты конечно знала

что знаю я что ты когда нашли

вернусь к тебе и слов неловких трата

бессмысленна и ясень как свеча

чадит в ночи где погребали брата

весь долгий август заступом стуча

возвращение

ни гомона с веранды ни родни

сидели вместе а стоим одни

окна в зигзагах гнойная глазница

к ручью случайно голову нагни

ни дна внизу ни сверху отразиться

пустые десны щерит створ дверной

где общий стол гудел перед войной

теперь дыра в непоправимых звездах

из разноцветной жизни надувной

здесь без возврата выпускали воздух

умолк вчерашний плач проглочен смех

старались строили один на всех

и за холмом заветные могилы

но черный луч наставил за ночь вех

где с ними лечь совместно не могли мы

вчера челны куда любовь текла

сегодня пятна слабого тепла

ненужных дружб разрезанные звенья

луна сквозь наши полые тела

протягивает лапы без зазренья

колодец сух мертва в кадушке мышь

пространство пущено под пар и лишь