Сказка для злой мачехи или белоснежка на новый лад - [49]

— Знать бы еще, где это находится, — вздохнула я и убрала сферу к себе в сумку, возвратив дневник на место.

Таким образом, у меня появилось несколько животрепещущих вопросов к многоуважаемому «братцу».

— Что за?… — вздрогнула я всем телом, когда перед самым носом появился лист бумаги и медленно спланировал на пол. — Письмо? От графа? Здесь? Как?

Осторожно подняв лист, я прочла:

«Рита, если ты получила это письмо и читаешь эти строки, значит, ты жива».

«А как иначе?» — мысленно усмехнулась я и продолжила читать.

«А если так, то будь любезна, напиши, мне: как ты себя чувствуешь? С уважением, граф Лейкот».

Пф! Я прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться, хотя на сердце как-то сразу потеплело. Подобной заботы от вечно занятого Натана я не ожидала. Не желая тянуть с ответом, взяла перо, и, обмакнув его в чернила, старательно вывела:

«Лорд Лейкот, мне весьма приятна ваша забота о моем самочувствии, — что правда то правда — очень приятна. — Благодаря стараниям Дыма и местного медэксперта-алхимика, моя рана быстро заживает, хотя о полном выздоровлении говорить рано, — подозрительно покосилась на скрытый иллюзией гипс. — Тем не менее, сегодня мне, наконец, удастся изучить место, где, по словам охотников, они потеряли след стаи и вынести свой вердикт. К сожалению, вынуждена сообщить, что брат Ринари сильно тормозит наше расследование, не позволяя сестре действовать как того требуют обстоятельства, тем самым вынуждая меня, в случае невозможности Тени явиться на встречу, снова работать с Дымом».

Нахмурилась. Что-то я загнула, пишу так, словно Дым мне неприятен, а это совсем не так. Сейчас исправим. Перо снова противно заскрипело.

«Против волка я ничего не имею, но судя по тому, что мне о нем известно, женское общество его тяготит, а мне не хотелось бы создавать напряжение, если есть возможность его избежать.

Так же сообщаю, что все больше улик указывают на то, что к этому делу причастны братья Сангроны. У нас пока нет прямых доказательств, но мы над этим работаем».

Только я закончила писать и задумалась, чтобы еще сообщить Натану, как листок исчез, а я едва не заверещала от ужаса, когда над ухом тихим усталым графским голосом произнесли:

— Ох, Рита, Рита.

Завертевшись на месте, я никого не обнаружила. Я все так же была одна.

— Глюк? — похлопала себя по ушам. — Чертовщина какая-то.

Мурашки побежали по коже, и чтобы не чувствовать себя загнанным в капкан зверем, не дождавшись ответа, стремительно подошла к двери, повернула ключ и выскочила за порог. Перевела дух. Почудится же такое! Может, пока падала, еще и головой удариться — раньше слуховых галлюцинаций у меня не было. Закрыв дверь, немного постояла, приводя мысли в порядок, и заставляя сердце сокращаться медленнее.

— Вот, трусиха, — посмеялась я над своими страхами.

Спустившись, махнула Амалии рукой, и вышла на улицу.

— Долго, — проворчал ожидающий меня страж.

— Идем, — фыркнула я.

За то время, что я здесь живу, уже привыкла, что все стражи ставят себя на ступень выше слуг, а я для него именно слуга, хоть и Верховного Мага. Тем более, я женщина.

В отличие от стража, с охотником мне сразу удалось найти общий язык, Гин оказался тем еще сплетником, и посему ему было важно выяснить, во-первых, что я за «птица», и во-вторых, что собираюсь делать. Каплю за каплей вытягивая из него нужную информацию, я рассказала душещипательную историю о простой девочке Римме, которая рано лишилась любимой мамочки и осталась на попечении сверх заботливого брата, который души в ней не чает, как она впервые оказалась в замке и совершенно случайно столкнулась с мастером Ироном, который пожалел некрасивую кроху и взял девочку к себе в услужение. Так что, по своей же выдумке, я всем обязана своему умному, доброму, щедрому, великодушному… и так далее… Мастеру, и готова ради него на все, даже искать нужные ему улики у самого обрыва.

Гин едва ли ни плакал, так, как я: то заламывала руки, то тяжко вздыхала, то смахивала несуществующие слезы, то прижимала руку к груди (заставляя упомянутую соблазнительно колыхаться). Короче устроила мужчинам театр одной несостоявшейся актрисы. На овации, конечно, не рассчитывала, но получилось убедительно — мужчины прониклись. Даже молчаливый Карл слегка оттаял, и когда нам понадобилось перейти через ручей, предложил свою помощь: облокотиться на сгиб его руки, чтобы перепрыгнуть на другую сторону и не мочить ноги. Браво мне! Браво! Участие в школьных постановках не прошли даром, хотя я и никогда не любила сцену — слишком много глаз, а потом много ненужного шума.

— Мы на месте. Здесь мы их и потеряли.

Порывом ветра разметало волосы, и на время мне пришлось заняться не изучением места, а прической, все-таки у Ринари очень жесткие густые вьющиеся волосы, и меня совсем не прельщает, потом ходить с птичьим гнездом на голове. В такие моменты вспоминаю Жезель — у нее с этой копной получается сладить на два счета, я же мучаюсь с ней по целому часу — ну, никак не могу привыкнуть. У самой волосы тонкие, зато мягкие и шелковистые, но в классе пятом я решилась на короткую стрижку и с тех пор упорно стригусь — короткими они мне больше нравятся.