Скажи нам правду - [32]

 Между членами группы не может быть физических или романтических отношений.

– Честность очень важна, – сказала она мне между поцелуями. – Но не думаю, что всем надо знать всё.

– Мне тоже важно быть честным, – услышал я собственные слова.

– Знаю, Ривер. В том числе поэтому ты мне и нравишься. Поэтому я думаю, что мы можем быть вместе.

– А я-то думал, это из-за моего остроумия и потрясающего обаяния.

Я не мог дождаться субботы. Мне не хотелось делить Дафну с компанией зависимых от чего-то подростков. Поэтому в пятницу я предложил девушке сходить в кино. Мы просидели первые двадцать минут, ушли за попкорном и больше не вернулись. Я не хотел смотреть фильм, я хотел смотреть на Дафну. Мы сели в пустом вестибюле.

– И еще из-за того, что ты понимаешь мои проблемы, а я – твои. Мы как сломаный приемник.

– Сломаный приемник, – засмеялся я. – Звучит неплохо.

– А Кристофер и Мейсон? – Дафна взяла попкорн, подбросила его в воздух и поймала ртом. – Может, надо им все сказать?

– Кристофер тебя чересчур уж опекает, и мы оба знаем, какой у Мейсона длинный язык.

– Это грубо.

– Что?

– Смеяться над человеком с расстройством пищевого поведения.

– Я над ним не смеялся. Я говорил в буквальном смысле, что у Мейсона длинный язык.

– Нет, Ривер, ты говорил не в буквальном смысле, что у него длинный язык, словно он хамелеон какой-нибудь. Ты говорил в переносном смысле, но, поскольку у нас существует презумпция невиновности, предположим, что ты имел в виду его любовь к сплетням, а не любовь к еде.

«Боже, – подумал я. – Я ведь и правда могу в нее влюбиться».

Следующим вечером мы встретились у входа. Я пришел первым и стоял вместе со всеми, когда приехала Дафна, поздоровавшись, как обычно, будто среди нас не было человека, считавшего минуты до того, как появится возможность снова ее поцеловать.

Мы сели рядом на дальней стороне круга. Всю встречу я опасался, что нас вычислят или я совершу какую-нибудь глупую ошибку, забыв, что стал первоклассным лжецом.

Настала очередь Дафны рассказывать о себе.

– Это была… интересная неделя. – Она улыбнулась Кристоферу, сидевшему напротив, словно причиной этого был он. – Дела… они не казались тяжелыми. Как будто мне было все равно. И я думаю, это потому, что впервые за очень долгое время я делала что-то для себя. Только для себя. Да, я хожу сюда, и это место действительно для меня, но сейчас я имею в виду то, что приносит радость и счастье. Может, поэтому я воровала в магазине… не знаю… может, мне просто хотелось чего-то хорошего для себя. Может, поэтому я краду то, что мне даже не нужно. Потому что хочу что-то для себя. Это не оправдание – я просто пытаюсь во всем разобраться. Это же часть процесса, верно?

Все согласно закивали.

– Я знаю, что мы приходим сюда, чтобы делиться друг с другом, но мне бы хотелось оставить это для себя… как что-то личное.

– Хорошо, Дафна, – улыбнулся Эверетт. – Не каждую деталь нашей жизни мы должны здесь обсуждать. Если, конечно, то, что ты утаиваешь, не питает твою зависимость.

Подошла моя очередь рассказывать, но последняя фраза Эверетта стала для меня словно ледяной душ: «Если, конечно, то, что ты утаиваешь, не питает твою зависимость».

Питала ли Дафна Варгас, мой новый, прекрасный секрет, мою зависимость? Был ли я зависим от отношений с ней? От ощущения того, что меня любят? От внимания к себе? Может, поэтому я не мог честно рассказать девушке, в которую влюбился, о том, кто я на самом деле? Да и знал ли я, кем был?

Я глубоко вздохнул. Постарался привести свои мысли в порядок. Я не мог сформулировать свои вопросы, однако не мог и просто сидеть и молчать. Я поерзал на стуле, и он так заскрипел, что у меня свело зубы.

«Вот оно, – подумал я, – именно так себя чувствуют другие члены группы. Так себя ощущаешь, когда приходишь сюда, чтобы бороться с чем-то настоящим».

Все ждали. В искусстве терпения мы стали специалистами.

Я хотел что-нибудь сказать ребятам. Сказать от своего лица, а не от лица безымянного блогера со Среднего Запада с зависимостью от травки. Я не хотел быть лжецом и притворщиком. Не хотел также быть самозванцем. Я хотел быть честным. Мне вспомнилась просьба Эверетта, прозвучавшая несколькими неделями ранее: «Расскажите нам что-нибудь хорошее. Расскажите нам правду».

– На самом деле мне не нужна марихуана, – произнес я наконец. – У меня нет никакой зависимости.

Как продолжить, я не знал. В комнате стояла тишина.

– Значит, вот оно как, – наконец сказал Мейсон, фальшиво улыбаясь. – Ты просто бросил травку. Видишь, как легко? Бац! И дым развеялся! – Он помахал рукой. – Все, можешь идти. Наслаждайся жизнью.

– Думаю, Мейсон хочет сказать, – Эверетт бросил на Мейсона неодобрительный взгляд, – что ты можешь думать, будто марихуана тебе больше не нужна, однако зависимость так просто не исчезает, мы только учимся лучше ее контролировать. Ты всегда будешь зависимым, хотя можешь стать здоровым человеком. Не забывай об этом.

Забыть такое? Да я только об этом и думал. Как же мне избавиться от выдуманной зависимости от травки?

Тем вечером мы пошли в «Филиппе» – Кристофер, Дафна и я. Мейсон отказался. Я сел напротив Дафны. Сядь я рядом, не смог бы удержаться от прикосновения.