Скажи мне, кто я - [65]

Удивительно наблюдать за тем, как она учитывает все мельчайшие детали. Из нее получился бы прекрасный следователь.

– Мне вообще редко бывает холодно, – говорю я. – А перед тем как наткнуться на Стефано, я бежала и у меня выработалось много адреналина. Я точно вспотела.

– Значит, он был холодным по сравнению с тобой, но как ты считаешь, его температура была выше температуры воздуха?

Я киваю.

– И ты дотронулась до его шеи, правильно? Он показался тебе окоченелым?

– Ну… – Борясь с дурнотой, я изо всех сил пытаюсь восстановить в памяти те ужасные минуты. – Я сразу поняла, что у него нет пульса, но он не был твердым, как камень. Может, слегка окоченелым.

– А кровь? Где была кровь? – спрашивает Лейла.

Ее лицо кажется бесстрастным, но по глазам видно, что ей не больше моего нравится представлять Стефано мертвым.

– Он лежал в темноте, но я ясно помню, что у него вся грудь была в крови. Вернее, кровью была залита белая рубашка. Он тоже был одет в мантию. Но на полу я не видела крови. Если бы она там была, я бы в нее наступила, когда встала возле него на колени.

Лейла смотрит в окно.

– О чем думаешь? – спрашиваю я.

– Температура тела после наступления смерти падает примерно на 0,83 градуса по Цельсию в час – 1,5 градуса по Фаренгейту, если тебе так проще. То есть довольно медленно. Хотя если тело держать на холоде, температура упадет быстрее. В любом случае он был мертв уже некоторое время, иначе ты не заметила бы разницу в температуре. Опять же ты почувствовала признаки трупного окоченения, пусть и легкие, а это значит, что он, скорее всего, на тот момент был мертв от трех до восьми часов, – заключает она, и у меня кружится голова от того, что это может означать.

– Но он не мог пролежать в том коридоре несколько часов, иначе кто-нибудь обнаружил бы его до меня, – говорю я, следуя ее ходу мыслей. – То есть ты думаешь, что его перенесли туда уже мертвым?

Лейла морщит лоб.

– В том-то и дело. Ты говоришь, что не видела крови на полу, но на рубашке кровь была. Даже если ты неправильно определила температуру из-за всплеска адреналина и физической активности, даже если ты плохо определила степень окоченения, странно, что на полу не было крови. Поэтому да, я думаю, можно предположить, что его туда перенесли мертвым.

– То есть его убили где-то в другом месте, а потом поместили в тот коридор специально, чтобы я его нашла? – Я пытаюсь оценить степень усилий, которые кто-то приложил, чтобы подставить меня.

– По моему мнению, все именно так и выглядит.

– Эш знает расписание охраны вплоть до секунды, не так ли? – говорю я, обдумывая ее слова. – Значит, есть определенное время, в которое мы вероятнее всего могли бы выйти во двор с лианами, а затем уйти из него? Я вот что хочу спросить: мог ли кто-нибудь прикинуть, когда мы вернемся со двора?

Лейла кивает.

– Определенно. Проще всего куда-либо пойти сразу после начала комендантского часа, потому что у охраны всегда обход. А потом опять через минут сорок пять – когда вы, скорее всего, должны были вернуться. Если пропустить это время, потом придется ждать еще час с четвертью, когда охранники снова начнут обход.

Неудивительно, что Эш настаивал на том, что меня подставили.

– Надо выяснить, кто видел Стефано после уроков. Это позволит нам выстроить события в хронологическом порядке.

– Эш уже этим занимается, – говорит Лейла. – И еще необходимо выяснить, где убили Стефано и где держали тело до того, как подкинуть его в коридор.

Раздается краткий стук, и на двери поднимается щеколда. Входит Пиппа и смотрит на нас каким-то грустным взглядом, отчего мне сразу же становится не по себе.

– Ваше присутствие требуется в обеденном зале, – объявляет она. – Немедленно.

– Благодарю, – кивает Лейла, и Пиппа, обычно такая болтливая, молча покидает комнату.

Я жду от Лейлы ответа на свой вопрос.

– Не знаю, – говорит она, – но нам пока не хватает информации, чтобы доказать твою невиновность.

* * *

Обеденный зал был снова переоборудован в аудиторию. К тому времени как мы с Лейлой занимаем свои места, он уже почти полон. Как и в прошлый раз, преподаватели выстроились вдоль стен, наблюдая за нами, а Блэквуд восседает за учительским столом. Однако сейчас сразу бросается в глаза одна существенная разница: рядом с ней стоят двое вооруженных арбалетами охранников. Еще двое охраняют выход.

У меня так сильно крутит живот, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься в туалет.

– Прекрати дергаться, – бормочет Эш, усаживаясь рядом со мной.

Я роняю руки на колени и перевожу взгляд с Эша на Лейлу. Оба они с каменными лицами смотрят вперед, но все мы так напряжены, что очень трудно не поддаться панике. Двое вооруженных охранников рядом с Блэквуд возвышаются перед нами, подобно ангелам смерти.

Блэквуд встает и медленно осматривает зал.

– Доброе утро, – говорит она, и аудитория эхом откликается:

– Доброе утро…

– Сегодняшнее утро воистину доброе, – продолжает она с легкой улыбкой, которая настолько противоречит общей атмосфере в зале, что я напрягаю плечи. – Расследование гибели Стефано завершено, и теперь нам известен виновник. Суда не будет. Не будет никакой шумихи.