Скажи мне, кто я - [15]

Я хмурюсь. Обычно он выражается яснее. Но что-то в его голосе беспокоит меня, словно его всегдашняя уверенность в себе дала трещину.

– С тетей Джо случилось что-то, о чем ты мне не говоришь?

У папы усталый вид.

– Я не знаю подробностей. Именно поэтому я должен помочь ей во всем разобраться и убедиться, что все в безопасности.

– Хорошо, – медленно говорю я. – Но ты сказал, к ней в дом кто-то вломился. Это не самое худшее, да? То есть, если это имеет какое-то отношение к твоей прежней работе в ЦРУ, ты правда думаешь, что меня стоит отправлять в какую-то…

– Нова, мне нужно, чтобы ты мне доверилась. Ты можешь это сделать? – Его лицо не выражает беспокойства, но голос звучит серьезно.

– Конечно.

Я хотела бы настоять на своем, но всякий раз, когда он просил довериться ему, у него на то были веские причины. И всякий раз он оказывался прав.

Папа кивает, и напряжение частично уходит из его глаз.

Несколько секунд мы молчим. Словно густой туман, между нами повисли вопросы без ответов. Он наблюдает за мной.

– Я понимаю, тебя удивляет такая внезапная спешка, но в данный момент у меня нет другого выхода. Знаю только, что не могу рисковать тобой. Если твоя тетя в опасности, то мы, возможно, тоже. Я хочу выяснить, что происходит, и быть уверен, что это не повлияет на нашу с тобой жизнь.

Я даже не спрашиваю, что произойдет, если повлияет. Потому что и так знаю. Он сделает все необходимое, чтобы защитить нас, в том числе переедет в другой город. Он говорил мне об этом, когда я была ребенком, и я не забыла. Мало что я люблю больше, чем нашу жизнь в Пембруке, и если для того, чтобы нам не пришлось покинуть родной город, от меня требуется уехать на несколько недель в какую-то далекую школу, пока папа разбирается со всем дома, что ж, я готова.

Папа вдруг начинает смеяться, и это застает меня врасплох.

– Помнишь, как тот человек ударил свою собаку, а тетя Джо ударила его? Он угрожал ей полицией, а она сказала: «Вызывай! Надеюсь, меня посадят в тюрьму, и там у меня будет предостаточно времени, чтобы подумать о том, как я тебя убью, когда выйду на свободу».

Я широко улыбаюсь.

– Маленькая и злобная тетя. Поверь, я догадываюсь, почему ты хочешь поехать в Провиденс. Кто знает, что она натворит, если дать ей волю.

И вот мы снова с ним на одной волне. Туман рассеялся. Но никаких ответов по-прежнему нет. Но с папой, в общем-то, всегда так. И это неважно. Потому что даже если я не знаю, что происходит, я знаю его.

Я выдыхаю.

– Наверное, несколько недель – это не конец света.

Он кивает, как будто знал заранее, что таким будет мое решение.

– Вот и хорошо. Договорились. И, Нова, я знаю, что у тебя много вопросов. И я знаю, какая выдержка тебе нужна, чтобы не нападать на меня сейчас. Но я клянусь тебе: ты знаешь ровно столько, сколько нужно для твоей безопасности. И я непременно разберусь во всем, что здесь происходит…

Хмуро смотрю на щиты. Нет, я не знаю, сколько нужно для моей безопасности. И откуда он вообще узнал об этой школе? Я считала, что это какая-то безумная программа, о которой он знал со времен работы в ЦРУ. Но насколько я могу судить, здешние ученики – не американцы. Они приехали со всего мира. А люди, которых символизируют названные Лейлой щиты, относятся к самым разным историческим эпохам. Не понимаю, какое отношение они могут иметь к американской разведке.

В вестибюль, переговариваясь шепотом, входят девушка и парень. Но вместо того чтобы пройти мимо, они останавливаются возле нас.

– Аарья, – представляется девушка и делает реверанс.

У нее такая же смуглая кожа, как у Лейлы, и распущенные волнистые волосы. «Аарья – это… санскрит. Я почти уверена. Однако это имя встречается в различных культурах по всему миру».

– А это Феликс, – продолжает Аарья, и я различаю в ее речи британский акцент.

Парень рядом с ней кланяется. Она выглядит спокойной и расслабленной, а он напряжен. На скуле у него длинный шрам, который тянется до самого уха.

– Новембер, – говорю я, прикладывая руку к груди. – Я не особенно умею делать реверансы.

Аарья смеется, хотя, на мой взгляд, я не сказала ничего смешного.

– Если у тебя нет планов на время обеда, пожалуйста, присоединяйся к нам, – предлагает Феликс, тоже с британским акцентом.

Но напряжение, даже, я бы сказала, какая-то неловкость, не сходит с его лица. У них с Аарьей настолько разная манера поведения, что их трудно представить друзьями.

– О, спасибо! Наконец-то мне оказали нормальный прием. – Было бы здорово.

Аарья и Феликс быстро кивают и уходят, не сказав больше ни слова. Ну, может, не совсем нормальный прием, но это явно самая дружеская беседа из тех, что у меня здесь случались до сих пор.

Поворачиваюсь к Лейле, но она выглядит еще холоднее, чем раньше.

– Я что-то не то сделала? – спрашиваю я, и охранник едва заметно поворачивает голову в нашу сторону.

Лейла быстро выходит из комнаты с высоким потолком в коридор. Пройдя примерно полпути, она останавливается и осматривается, чтобы убедиться, что мы одни.

– Аарья… Она – Шакал, – шепчет она.

Я в недоумении смотрю на нее – не понимаю, о чем идет речь.

– Но она британка, да?

Лейла качает головой.