Скажи, что ты моя - [8]

Уходя со стадиона, я выбросила дневник в мусорную корзину.

29 июля 1993

Я стала мамой!

Сегодня моей дочери Алисе Мод Юханссон исполнилась неделя.

Раньше я даже представить себе не могла, какие чувства на меня нахлынут, – поняла это только сейчас. Моя жизнь в корне изменилась.

Подумать только, что тебя может охватить такая любовь к маленькому существу. Она самая прекрасная малышка, какую только можно себе представить. Крошечные пухленькие пальчики на ручках и ножках. Пышная шевелюра, торчащая во все стороны. Даниэль говорит, что у нее от рождения на голове меховая шапка. Как у него. Густые черные волосы.

Самый очаровательный ротик на свете. Мне кажется, у нее на щеках ямочки. Особенно с левой стороны, как у меня. А правое ухо – в точности как у Даниэля и Марии. Треугольное эльфийское ухо. Это передается по наследству.

Больше всего она похожа на отца, однако у нее мои глаза. Она вобрала в себя черты нас обоих. Никогда в жизни я не была так счастлива.

Она такая маленькая и беспомощная, во всем зависима от меня.

Какая ответственность!

Совсем недавно я тащилась домой с пакетами продуктов в руках, а потом Даниэль ругал меня. Он не разрешал мне поднимать тяжелого – даже пакет молока или буханку хлеба. Часто лежал, приложив ухо к моему животику, и слушал. Пел песни Элвиса: Love me tender, Teddybear. Однажды он вдруг замолчал, уставившись на меня большими глазами, – и прошептал, что он ощутил ее толчки. Потом он гладил мой живот руками, искал нашу малышку, пытаясь нащупать ее ножки. Все это происходило всего пару недель назад. А кажется – совсем в другую эпоху.

Роды продолжались всю ночь. Мне было ужасно больно, и казалось, что она никогда не вылезет. Это самое ужасное и одновременно самое прекрасное событие в моей жизни.

Даниэлю было очень тяжело видеть, как мне больно. Я так крепко сжимала его руку – потом он сказал мне, что сам все время боялся упасть в обморок.

И в конце концов упал! Как раз когда Алиса родилась, он рухнул, как подрубленное дерево, и ударился головой о край стула. Задним числом он неохотно говорит об этом, но пришлось даже зашивать рану – ему наложили пять швов. Мой любимый. Мой бесстрашный герой.

Я обожаю его больше, чем когда бы то ни было.

Сегодня к нам приходили мама с Хеленой. Хотя мама была против, считая, что мы слишком молоды, она все время просидела, держа Алису на руках, и не желала с ней расставаться. А вот Хелена вела себя сдержанно – и со мной, и с Даниэлем. В его присутствии она по-прежнему чувствует себя напряженно. Дочь мою она взять на руки не захотела. Я расстроилась.

Чем дальше, тем меньше в нас общего.

Я много над этим размышляю и, возможно, иногда кажусь замкнутой. Однако как к чему-то прийти, если никогда не размышлять? У моей сестры дело прежде всего, она не тратит времени на размышления. Она идет вперед, не обращая внимания на эмоции. Я незапланированно забеременела и теперь не знаю точно, что мне делать в будущем, у нее же вся жизнь продумана до мелочей.

Хотелось бы мне быть такой же, как она? Как я могу этого хотеть? Тогда это была бы не я.

Жизнь непредсказуема. Может произойти все что угодно.

Как бы я ни размышляла, как бы Хелена ни планировала. Никто из нас не знает, что нас дальше ждет. Наверное, в этом и заключается главная прелесть жизни. Понимаю, что я сейчас выгляжу глупо. Размышления подростка, пытающегося казаться умным.

Мне пора спать. Даниэль и Алиса лежат рядом со мной и спят как сурки. Моя семья.

Стелла

Сегодня среда. Время тянулось невыносимо медленно.

Я допила кофе, поставила чашку в посудомоечную машину и захлопнула дневник, лежащий на кухонном столе. Выбросить его было совершенно идиотским поступком. Словно это могло что-либо изменить. Когда мы уже сидели в машине возле спортивного зала, я велела Эмилю подождать меня. Бегом вернулась назад и достала дневник из урны. Обтерев его, положила себе в сумку.

Когда я читаю его, все снова оживает. Как я и ожидала. Тоска, чувство вины. Понимание того, что я совершила, – и что этого уже нельзя исправить. Однако у меня нет выбора, я должна двигаться дальше. Пока буду делать вид, что ничего не произошло. Хенрик пока ничего не узнает. До поры до времени.

Я заперла входную дверь и направлялась к машине, когда наш сосед окликнул меня и помахал рукой. Юхан Линдберг обладал удивительной способностью почти всегда находиться в своем дворе, когда мы приезжаем или собираемся уезжать. Его уволили с поста финансового советника крупной инвестиционной компании, когда выяснилось, что именно он рассылал коллегам женского пола фотографии пениса. Его выгнали в тот же день. Но, конечно же, приземлился он мягко. Как всегда, когда мужчина, находящийся на достаточно высоком уровне, переходит все границы, раскрывается парашют. Юхану Линдбергу не надо больше работать. Мы называем его инвестором: он сидит дома и хвалится своей новой жизнью дейтрейдера. Он навязчив, однако дружелюбен, с ним даже можно вполне приятно поболтать, но сегодня у меня не было на это настроения, так что я помахала ему в ответ, села в машину и уехала.

Войдя в свою консультацию, я поприветствовала Ренату, сидящую за стойкой. Она спросила, как у меня дела, – ей показалось, что я какая-то бледная. Естественно, я не рассказала ей о том, что плохо сплю и потеряла аппетит. Вместо этого сослалась на свои гены – дескать, я всегда бледная. Она засмеялась. Я тоже на всякий случай посмеялась и пошла дальше по коридору в свой кабинет. Сняла пальто, повесила его на вешалку, переобулась. Села за стол, взяла ежедневник и ноутбук. Просматривая календарь, я пыталась собраться с мыслями перед предстоящими сессиями. Две в первой половине дня, затем после обеда – сеанс групповой терапии, и затем еще одна сессия.