Скажи, что будешь помнить - [86]

Из сна – самого глубокого за всю мою жизнь – меня выдергивает голос. Музыка играет снова и снова, а я лежу как убитый и слушаю. Песня звучит уже в третий раз. Мой телефон. Мне кто-то звонит. Я резко привстаю, и Элль поднимает голову и смотрит на меня, растерянно моргая.

– Что случилось?

– Сотовый. – Я протягиваю руку и, не взглянув на экран, нажимаю «прием». Этот номер знают человек десять, и каждый из них вправе ждать, что я отвечу.

– Да?

– Хендрикс Пирс? – спрашивает женский голос.

Элль отодвигается от меня, убирает руку с моей груди, вытаскивает ногу из-под моей. Холодный воздух покусывает кожу, и я уже злюсь из-за звонка, отрезавшего нас друг от друга. Мы так близки теперь, ближе, чем прежде, и ее близость ощущается как что-то естественное и правильное.

Тру ладонью лицо и смотрю на часы. Половина десятого утра. Сегодня пятница. Накануне мы закончили поздно, и я взял выходной на сегодня с таким расчетом, чтобы снова выйти в субботу. Хотя Эксл вот-вот уйдет – у него встреча с потенциальными клиентами.

Рождественские гирлянды на чердаке еще горят, но приглушенно – из-за струящегося через окно солнечного света.

– Он самый.

– Мистер Пирс, с вами говорит Кэтлин Дженсен из Программы для юных исполнителей средней школы Хендерсона. Как себя чувствуете?

– Хорошо. Чем могу помочь?

Элль вскидывает брови и тихо шепчет:

– Синтия?

Я качаю головой и так же тихо отвечаю:

– Школа Хендерсона.

Она улыбается, и я беру ее за руку.

– Мистер Пирс, я возглавляю приемную комиссию и хотела бы знать, получили ли вы наше письмо?

– Да, получил и собирался ответить сегодня.

– Мы не могли бы встретиться сегодня? Вы и ваш опекун, хорошо? Скажите, когда вам удобно, и я подстроюсь под вас.

В животе будто завязывается узел.

– Мой опекун работает сегодня, и я сомневаюсь, что он сможет выкроить время для встречи. Может быть, вы скажете мне, в чем дело?

На другом конце пауза. Элль сплетает пальцы с моими.

– Я бы предпочла поговорить об этом лично.

А вот я предпочитаю прямо сейчас.

– Мисс Дженсен, я буду очень признателен, если вы все же скажете, что происходит.

– Прежде всего, мистер Пирс, позвольте сказать, что у вас огромный талант. Я была на прослушивании и должна отметить, что вы – один из самых одаренных музыкантов, которых я имела честь слушать.

Хорошие слова, но, похоже, она готовит меня к чему-то менее приятному.

– К сожалению, список принятых студентов каким-то образом попал из попечительского совета к некоторым родителям, и теперь мы оказались в неловкой ситуации. Родители обеспокоены тем, что человек с вашей репутацией оказался включенным в программу. Они полагают, что их детям будет угрожать опасность, если им придется посещать занятия с человеком, склонным к насилию.

Склонным к насилию.

– Но я понес наказание за свои преступления.

– Знаю. – В ее голосе пробиваются просительные нотки. – Но поскольку вы стали своего рода знаменитостью, люди прежде всего обращают внимание на ваше прошлое и лишь затем думают о том, кем вы станете. Поверьте, многие среди нас считают, что вы действительно изменились и впереди у вас прекрасное будущее.

Я стою рядом с Элль, но уже не держу ее за руку. Жду, когда нахлынет злость, но ее нет и нет. Есть только боль. Когтистые лапы рвут изнутри, и я опускаю глаза, чтобы увидеть кровь.

– Надеюсь, вы понимаете, что мы – частное учебное заведение и в значительной степени зависим от спонсорской поддержки. Многие люди пообещали прекратить финансовую помощь нашему учреждению, если вам будет предоставлен допуск. В связи с растущей озабоченностью немалой части родителей управляющий совет провел вчера вечером специальное заседание и принял решение отозвать сделанное вам предложение.

Я резко поворачиваюсь с тайной надеждой, что время перемотается на пять минут назад, но ничего такого не происходит.

– Но письмо пришло как раз вчера.

– Знаю, но утечка информации имела место уже после того, как приглашения были разосланы. Мы заранее знали о двух-трех недовольных родителях, но были совершенно не готовы к такой лавине озабоченности и протестов. Как я уже сказала, Хендрикс, вы обладаете необычайным талантом, но принять вас мы не можем.

Она говорит еще что-то. Извиняется, выражает надежду, что я продолжу музыкальную карьеру в местной средней школе, и когда слова заканчиваются, умолкает и ждет, когда же я скажу, что все понял. Но я ничего не говорю. Даю отбой и, схватившись за голову, валюсь на кровать.

Вот она, моя ноша. И, похоже, от какой-то части ее мне никогда не избавиться.

Эллисон

Я моргнула, и целый мир наклонился на своей оси, а континенты исчезли. Полушария сместились. Лето обернулось зимой. День превратился в ночь.

Мы снова внизу, и Дрикс уже другой. Закрылся, расхаживает по комнате, а когда от моих родителей приходит сообщение – связаться с ними по видеочату, – говорит, что мне нужно выйти, чтобы пообщаться с ними. Мне хватило нескольких минут, чтобы переодеться и выйти в коридор. Там Холидей, и она смотрит на меня большими глазами.

– Что случилось?

– Школа Хендерсона отозвала приглашение.

Холидей выстреливает короткую очередь неразборчивых слов.

– Почему?