Сказать по правде - [81]

Может, я принимаю желаемое за действительное, но взгляд Эль, кажется, немного смягчается.

– Но знаешь, – продолжаю я, – есть разница между тем, чтобы извиняться за то, кто ты такая, и извиняться за то, что ты сделала. Я не жалею о своем решении извиниться за боль, которую причинила. Я не хочу меняться, но не считаю, что меняться и пытаться стать добрее – это одно и то же. Понимаю, грань тонка. Иногда я переступала эту черту между добротой и предательством себя, – говорю я. – Но иногда – нет.

Я всматриваюсь в Эль в поисках хотя бы тени реакции. Наконец она расцепляет руки.

– Допустим, – говорит она и падает на стул перед туалетным столиком. – Я понимаю, что ты делаешь, – после паузы продолжает она. – И я бы поняла, если бы ты мне рассказала. Но ты не рассказала.

Я опускаю взгляд.

– Надо было это сделать, – признаю я. – Я и хотела. Вот только… – я делаю паузу, подбирая слова. – Мне кажется, что ты недоступна. Непоколебима. Всегда остаешься только собой. Я не хотела к тебе лезть и… думала, что тебе все равно.

Когда Эль все-таки отвечает, ее голос звучит ровно, но я достаточно хорошо ее знаю, чтобы различить боль, сменившую гнев.

– Ты была моей лучшей подругой, Кэмерон, – тихо говорит она, – и это время не прошло незамеченным. Это ранит. – Мне бы не было все равно. Мне и сейчас не все равно. И можешь считать меня недоступной, – с секундной яростью подчеркивает она, – но я полагаюсь на людей. Я полагалась на тебя. – С каждым словом ее голос набирает силу. – А ты доверилась людям, которых едва знала, а не мне. Ты использовала в своих целях личную информацию, которой я с тобой поделилась. А знаешь, что хуже всего? Ты меня осудила. Я с тобой работала, поддерживала и много лет была рядом, а ты решила, что я использую людей для своих целей. Моя лучшая подруга решила, что я недостаточно хороша для того, чтобы участвовать в ее делах.

– Это не… – начинаю я. Но она права. Все, что она сказала, – правда.

Внезапно мои мысли совершают ужасный поворот, и я впервые понимаю, как тяжело пришлось Эль в эти несколько месяцев. Как странно и одиноко ей было – пока я думала, что ей все равно. Как я оттолкнула самую близкую подругу, которая нуждалась во мне сильнее, чем я представляла.

– Прости меня, – почти шепотом говорю я. – Я все исправлю.

– Зачем? Только для того, чтобы испортить все снова, когда в очередной раз решишь, что я недостойна быть твоей подругой? – В голосе Эль наконец проступает дрожь. – Извинениями предательства не исправишь.

Я ничего не говорю. Мой мозг отчаянно работает, пытаясь найти способ преодолеть невероятную пропасть между нами. Идей нет, я только беспомощно на нее смотрю. Эль притворяется, что не замечает этого, отворачиваясь к туалетному столику, и переставляет бутылочки тонального крема с нарочитой аккуратностью.

– Уходи, – говорит она тихо и осторожно. – Просто уходи.

У меня нет выбора. Я проглатываю ком в горле, киваю и разворачиваюсь, минуя ничего не подозревающую женщину с фарфоровой кожей, которая идет к микроавтобусу Эль. Я слышу, как Эль ее приветствует – солнечно, как положено ютуберу, – и на мгновение снова оказываюсь в ее спальне, увлеченно расставляя свет и наблюдая, как она нажимает «Запись». Мысль мучительна настолько, что я чуть не поворачиваю обратно.

Но не поворачиваю.

Я не стану навязывать Эль прощение. Я уже столько раз извинялась, что поняла – суть не в том, чтобы перечеркнуть плохое и притвориться, что ничего не случилось. Это просто дополнительный эффект, если повезет. Суть в том, чтобы просто дать человеку знать, что он заслуживает твоих угрызений совести. Я не стану давить не Эль, требуя большего, хотя отчаянно надеясь, что она меня простит. Я очень, очень хочу вернуть свою лучшую подругу.

Но это ее выбор. Не мой. Пока мне придется с этим смириться.

Я пробираюсь среди столиков с модными товарами обратно к своей машине. Внутри мне приходится целых две минуты выравнивать сбившееся дыхание – «вдох, выдох», – прежде чем залезть в сумку за блокнотом. Почти такой же твердой рукой, как у Эль, я провожу тонкую линию, перечеркивая ее имя – последнее в моем списке.

Глава 38

Следующие три недели я провожу каждую обеденную перемену с Бренданом, помогая тестировать игру для конкурса УКЛА. Между смертями от руки сексуальной колдуньи я даю ему советы о дизайне. Наступает День благодарения, и, поскольку у мамы опять чистка организма, я иду в гости к Пейдж и Брендану. Вечер прошел хорошо – приятнее, чем проходил этот праздник на моей памяти, – хотя я дважды замечаю мрачные взгляды мистера Розенфельда.

В первую пятницу декабря я сижу перед зеркалом и выпрямляю волосы.

Совсем не такой ритуал подготовки к зимнему балу я представляла. Обычно перед танцами я оказывалась в спальне Морган, примеряла платья из ее бесконечного гардероба, пока Эль делала мне макияж. Но сегодня будет не такой вечер, какой я планировала, и я привыкаю к этой мысли.

Я не сумела уговорить Пейдж пропустить ее ежегодную вечеринку против зимнего бала. Но Брендан погрузился в подготовку с очаровательным энтузиазмом, присылая эсэмэски с вопросами о цвете бутоньерки и о том, какой галстук ему надеть.